Стелла Римингтон
Мертвая линия
Четвертая книга из серии Лиз Карлайл, 2008 г.
1.
В своей квартире недалеко от британского посольства в Никосии Питер Темплтон проснулся рано. Несколько минут он лежал, глядя на рисунок лестницы на стене своей спальни, сделанный солнцем, пробивающимся сквозь жалюзи. Затем, с предвкушением, он вспомнил сообщение, которое получил вчера: кодовое слово от Джагира, которое звало его на срочную встречу. Темплтон был главой резидентуры МИ-6 на Кипре, а Джагир был одним из его самых важных агентов.
В это раннее время в Никосии было мало машин, поэтому, когда черный седан Темплтона выехал с автостоянки под его многоквартирным домом, улица оказалась в полном одиночестве. Но не прошло и тридцати секунд, как из-за угла вывернул маленький потрепанный хэтчбек и начал следовать за седаном.
Две машины ехали на юг через старый город, обнесенный стеной, осторожной колонной, избегая «зеленой линии» ООН и турецкого сектора на севере. Они шли по узким переулкам, мимо старых каменных домов с богато украшенными балконами, высокие деревянные ставни которых были еще плотно закрыты, мимо магазинов, которые еще не открылись. Проехав через отверстие в старой венецианской стене, бывшей границей когда-то гораздо меньшего города, они пересекли реку Педиос. Две машины ехали осторожно, их водители были настороже и напряжены; другое транспортное средство могло бы проследить за их лабиринтным продвижением, но не без обнаружения.
Выехав с окраины города, застроенного белыми бетонными многоквартирными домами, машины прибавили скорость и помчались к горам Троодос. Дорога медленно начала подниматься вверх и у подножия хребта разделилась, ее главная артерия шла на север вокруг горы, а меньшая колея извилистым зигзагом шла вверх по самой горе. На повороте перекрестка располагалось маленькое кафе, всего полдюжины столиков в пыльном дворе под нависающими турами , заслоняющими солнце.
Темплтон ненадолго убрал руку с руля, быстро отсалютовав своему коллеге, и поехал дальше по трассе. Хэтчбек въехал на небольшую стоянку кафе, и водитель вышел, чтобы сесть за столик и заказать кофе, когда появился владелец, моргая от яркого света. Но глаза водителя следили за дорогой, по которой он ехал. Было едва семь часов и здесь было прохладнее, чем в Никосии, но температура уже была за 30®C.
Пока Темплтон взбирался по коварной тропе, которая прорезала большие насаждения зонтичных сосен, растущих вдоль склона горы, он не сводил глаз с зеркала заднего вида, но все, что он мог видеть, было облаком пыли, которое поднимала его машина. До места назначения оставалось всего три мили, но он знал, что это займет еще как минимум пятнадцать минут. Он осторожно маневрировал вверх по склону с его, казалось бы, бесконечными изгибами и изгибами, мельком видя сквозь деревья древний монастырь впереди, аккуратно приютившийся на широком уступе на полпути к вершине горы. Его стены из белых тесаных блоков, казалось, вырастали из горы, охватывая группу зданий, их черепичные крыши состарились с годами и приобрели темно-коричневый цвет мокко.
После последнего поворота дороги он добрался до стен и, проехав через арку, оставил свою машину у подножия короткой крутой лестницы. Он медленно карабкался по ним, позволяя глазам привыкнуть к тени после слепящего солнечного света склона холма. Наверху, на длинной террасе, выложенной белым камнем, он остановился и посмотрел на дорогу, по которой шел. Рядом с ним крытый портик тянулся к большой приземистой часовне с галереей с одной стороны, из которой доносился шум монахов, идущих на молитву. Это займет их на полчаса, необходимые Темплтону для его встречи.
Он сел на уступ, с которого открывался вид на склон горы и долину внизу, выбрав тенистый угол, где терраса соединялась с портиком. В воздухе пахло сухими, осыпавшимися иголками сосен и чабрецом, растущим в щелях стен. Сидя здесь, он мог видеть кафе, не больше точки. Пока он ждал, мобильный телефон в кармане куртки завибрировал.
— Да, — сказал он тихо. Он слышал жужжание цикад на склоне холма внизу.
'По-своему. Пока один.
'Хорошо. Держи меня в курсе.'
Он терпеливо наблюдал, пока далеко внизу не увидел пыль, взметавшуюся небольшими облачками с трассы, затем движущуюся точку, которая постепенно превратилась в автомобиль, серый от пыли «мерседес». Шум его шин становился все громче, когда он быстро мчался по трассе, и с тихим визгом затормозил рядом с машиной Темплтона.
Через мгновение наверху лестницы появился араб в элегантном светло-сером костюме. Ему было за сорок, подтянутый и худощавый, с короткими, но дорого подстриженными волосами, и даже в жару его рубашка была насухо выглажена, воротничок не помят. Увидев Темплтона, он подошел к углу с настороженными глазами.
— Салам алейкум, Аббуд, — сказал Темплтон, вставая для рукопожатия. Он говорил на классическом арабском языке, выучил его за шесть месяцев интенсивного обучения в языковой школе в горах за пределами Бейрута, а затем довел его до беглости, проработав двадцать лет на Ближнем Востоке.
— Алейкум-ас-салам, — ответил человек по имени Аббуд, затем перешел на английский. — Мы одни, я так понимаю.
— Полностью, — сказал Темплтон. Он слегка улыбнулся и кивнул на часовню. «Все братья молятся».
Они сели на уступ, Аббуд осторожно посмотрел вниз по склону горы. Темплтон сказал: «Вы должны сообщить мне что-то важное». Их следующая встреча должна была состояться только через месяц, но сообщение от Аббуда-Джагира было однозначно срочным.
— Да, — сказал Аббуд. Он достал из кармана портсигар и помахал им Темплтону, который покачал головой. Закурив «Данхилл» золотой зажигалкой, Аббуд глубоко вдохнул, а затем выпустил длинный поток снежного цвета над уступом. В сотне ярдов высоко над горным склоном парила охотничья пустельга, слегка трепещущая крыльями, чтобы защититься от движения термиков. «Я был в Дамаске на прошлой неделе. Тибширани перезвонил мне».
Темплтон кивнул. Тибширани был заместителем директора Идарат аль-Мухабарат, одной из страшных секретных служб Сирии, и непосредственным начальником Аббуда. Он был человеком, в котором смешались интеллектуальная утонченность (он был аспирантом Беркли в Калифорнии) и крестьянская жестокость.