— Дор стратег, — почтительно склонилась она в пародии на церемониальный поклон. Элай не отказал себе в удовольствии скользнуть по ее изящной фигурке взглядом. Внутри что-то приятно шевельнулось.
"А как же Санни, Элай?"
— Ты опоздала, — отметил он.
— Ну, не все страдают бездельем, дор стратег. Некоторым приходиться и поработать, — сверкнула улыбкой Нара, но глаза за металлической маской смотрели безучастно, равнодушно. К этому взгляду сложно было привыкнуть. Вообще с мортами общаться нелегко: никогда не знаешь, что на самом деле у них на уме. Ведь ты для жреца Медикариума то же, что и забарахливший двигатель для механика. Он знает, что в тебе нужно поменять, где подкрутить и от чего избавить. Знает всегда…
И потому взор морта пуст словно взгляд покойника, даже если сам жрец искренне улыбается.
Впрочем, это тоже странно волновало Элая. Почему-то он частенько ловил себя на мысли, а как изменится ее взгляд, если они займутся любовью? Будет ли он такой же отстраненный, глубокий, или же подернется страстной поволокой? Закатятся ли они в миг блаженства, или будут равнодушно пялиться из амбразур маски?
Ему казалось, что оба варианта будут прекрасны. Но ни одному из них не суждено осуществиться. Потому что на Приме его ждала Санни.
— Машина у ворот, дор стратег, — подал голос тактик. Он старался не смотреть на командира, и уж тем более не поднимать взгляда на Нару. Элай шагнул к двери, распахнул ее перед жрецом и чуть склонился, пропуская женщину вперед. А когда та прошла мимо, уловил приятный аромат ее духов, почувствовал тянущее внизу живота желание, и запоздало вспомнил о жене.
"Ты — гребаный мерзавец, Элай" — подумал Ловсон.
Вездеходы их уже ждали. Один из броневиков правым траком забрался на обочину, отрезая машину командира от джунглей. Наверху, на броне скучал солдат в легком пехотном доспехе и поглядывал в бурые заросли. Второй транспорт с распахнутыми дверьми в пассажирский отсек красовался посреди дороги. Обе машины они бросят за милю до границ города. Оставят в заброшенном отвороте, у вонючего, булькающего болотца, и отправятся дальше пешком. Гражданские не любят, когда военные появляются просто так. И, как говорил Радикал, еще в те времена, когда был бодр и улыбчив: гражданские вообще не любят, если рядом оказываются военные. Нет у солдат места в "добром будущем". Нервничают мирные строители, когда слышат стрекот армейских двигателей.
— Ты сегодня особенно задумчив, дор Ловсон, — Нара благосклонно приняла помощь от солдата, поспешно подавшего ей руку, когда она садилась в броневик. — Не пора ли тебе побеседовать с добрым доктором душеправом? Хочешь поговорить со мною?
Элай пригнулся на входе. Скользнул внутрь и угнездился на жесткой скамье, устало улыбнувшись морту. Грохнул кулаком по стенке, и потянул на себя дверцу. Засвистел привод, возвращающий темный лепесток брони. Плавно качнулась тронувшаяся с места машина. Сверху послышался стук ботинок: солдаты поудобнее устраивались на броне, готовясь к короткому путешествию.
— Мне показалось, или ты действительно не ответил? — покачала головой морт.
Здесь пахло джунглями.
— Мне все надоело, Нара. Хочу домой, — честно признался Элай. — В отпуск. На Приму.
— К Санни? Или просто подальше отсюда? — она неопределенно поиграла кистью.
— Все вместе, — он не хотел развивать тему.
Минут двадцать они ехали молча, цепляясь за скобы у потолка. Водитель вездехода не сильно то и заботился об осторожности, отчего машина подпрыгивала на ухабах. При особенно мощных прыжках слышался скрип подвески и глухая ругань солдат наверху. В амбразурах по обе стороны отсека мелькали почерневшие от сумерек деревья скучного и поросшего джунглями мира.