– Что же я о ней ничего не слышал?
– Ты скорее не слушал.
– Думаешь, она знает? Про меня, про то, что Каролина Эбель и Каролина Лоренс – это один человек?
– Если да, то нет причин ворошить прошлое. А если нет, то лучше не стоит говорить, никому неизвестно как она на это отреагирует.
– Ну, хорошо, буду держать язык за зубами.
Тут Каролина внезапно посмотрела в сторону и растворилась в воздухе подобно клубу дыма на ветру. Я почувствовал чье-то присутствие, и обернулся, в комнате было пусто. Но я услышал чей-то голос за приоткрытой дверью. Хотя, скорее это не было голосом, было больше похоже на всхлипы. Я медленно подошёл к двери, и ожидал увидеть там самое худшее. Плач становился громче по мере моего продвижения. Наконец я подошел к двери вплотную, я боялся того что встречу за ней, но все же рискнул и потянул за ручку. Оглядевшись по сторонам, я никого не увидел, но обратив взор вниз, ужаснулся. Это была Милдред, она сидела на полу, облокотившись на стену, справа от нее лежал мой завтрак, она плакала, макияж на ее лице потёк и запачкал белые чулки. Плач ее был достаточно громок для того, что бы она не услышала, как я открыл дверь. Я положил ей руку на плечо и хотел было начать распинаться с извинениями. Но почувствовав мое прикосновение, она подняла голову, и, увидев меня, сорвалась с места и побежала с жутким рёвом. Я побежал за ней, пытаясь все объяснить, но она не сдавалась и продолжала убегать. Вокруг на нас смотрели пациенты. Стоило мед. братьям засечь мою погоню, и они сразу сообщат руководству. Тогда мне точно будет крышка. Но подумал, что мне хотя бы стоит попытаться. Милдред свернула на лестницу, я следом за ней. И когда она, наконец, была загнана в тупик. Я обрадовался, что погоня закончена, но буквально в четырех метрах от нее я внезапно почувствовал жуткую тяжесть и давление на плечах. Милдред отскочила влево, а я рухнул на гладко отполированный пол и врезался в стену под весом двух мед. братьев, что вели погоню за мной. Меня сразу же скрутили и запаковали в смирительную рубашку. Нет-нет! Нет! Только не она снова! Думал я про себя, но я к тому моменту уже был одет. Они подняли меня на ноги, и один из них спросил у Милдред:
– Что случилось?
Милдред замешкалась, вытирая слезы. Я смотрел не нее. С выжидающе жалобным взглядом. Что же она ответит?
Милдред вытерла слезы, отдышалась и посмотрела на меня столь злым и укоризненным взглядом, что я был не в силах смотреть ей в глаза, я и не подозревал что Милдред – божий одуванчик способна к такой ненависти. Собрав в себе силы, она не мгновение остановила свой взор на и мне и ответила им:
– Он хотел меня изнасиловать!
Я полный недоумения и отчаяния начал вопить:
-Это ложь! Она врет!
Но меня никто не слушал, они грубо проволоки меня обратно, в одиночную камеру. Я злился и кричал, что было силы, но они оставались непреклонными, казалось, чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее их крепкие пальцы впивались мне в руку, одно неловкое движения и у меня треснет кость. Меня тащат по полу, я продолжаю сопротивляться. Видя то, как меня заносят в темную, голодную одиночную камеру я оставил ноги по краям дверного проёма и не давал им меня затащить туда. Тут один из них достал дубинку-шокер и ударил меня по правой ноге. Она машинально согнулась и меня все же затащили внутрь, ударившись головой о дверной проём. Дверь закрылась, свет не горел, я встал на ноги и с разбега ударил дверь левым боком, но та уже была наглухо запертой. Я бился снова и снова пока не обессилел. Потом просто сел на пол и тихо заплакал.
– Черт! Ведь я был так близок!
– Я же говорил, ты сгниёшь здесь.
Раздался голос из-за спины, я, не сдержав гнева, соскочил с пола и ударил обидчика с левой ноги, его отшатнул мой удар, но в ответ я получил кулаком по лицу. У него было абсолютное преимущество, мало того что руки его развязаны, так и, судя по всему, в отличие от меня, ему неплохо удается видеть в темноте. Я снова остался беспомощным, но на этот раз у меня не осталось никого...
Глава 5.
Шли дни, недели, месяцы. К моему удивлению, Милдред не отказалась от меня, но это даже хуже. Ведь моя судьба полностью в ее руках, Кларк стал заходить чаще, последний раз принес с собой стул, но использовал его не по назначению. Милдред со мной не разговаривала, она просто следила за принятием таблеток и оставляла тарелку с кашей у порога, бросая трубочку на пол. Мне было одиноко, намного хуже, чем обычно, вел я себя хорошо, но это уже не на что не влияло. Просвета в столь облачный день не было и в помине. Но однажды к моему удивлению Милдред, все же, заговорила со мной, голос ее был холоден и твёрд.
– Вставай, иди за мной.
Мне признаться было страшновато, она потребовала. И я покорно встал и пошел за ней. По уже знакомому коридору она привела меня к кабинету доктора Васнокера. Я недоумевал, неужели она все же пыталась добиться моей свободы. Я зашел внутрь, все тот же доктор, тот же кабинет та же картина, те же вопросы. Но в конце я был удивлен более всего, вместо заключения о переводе из одиночной камеры он потянул мне подписанное заключение о признании меня вменяемым. Как? Спрашиваю я, КАК?! Неужели Милдред все же простила меня и решила помочь? Тогда почему сама не сказала? Может не нашла слов? Или не простила себе то, что простила меня? Так или иначе, я подписал заключение, и доктор Васнокер сказал, что Милдред проводит меня к выходу и скажет, что делать дальше. Я переполненный радостью поблагодарил доктора и направился к выходу. Там меня уже ждала знакомая картина, Милдред у входа, но на этот раз она не была столь довольна сколь прежде. Она, молча, поманила меня за собой, и я пошел следом. По дебрям бесконечных коридоров, нескончаемые лица печальных пациентов погрязших в собственных воображаемых мирах. На горизонте виднелся выход. Вдруг Милдред заговорила:
– Сначала я была зла на тебя, я ненавидела тебя каждой клеточкой своего тела, ты отнял мою лучшую подругу. Ты, наверное, даже и не думал когда увозил ее прочь из города. А ведь у нее тоже была своя жизнь, но это почему-то не брал в расчет.
– Милдред я...
– Погоди, не перебивай. Мы уже подходили к выходу. Так вот, узнав о том, что это был ты, я хотела отомстить, махнув на тебя рукой и тем самым оставить здесь. Но, поинтересовавшись у юристов, я кое-что узнала. Если обвиняемого признают невменяемым, его направят в психиатрическую больницу на выздоровление. А раз ты выздоровел, то твое место за решеткой.
Для меня это оказалось совершенно неожиданным, глаза округлились от удивления и страха, я пытался, было, бежать, но так заслушался Милдред, что не заметил, как ко мне подошли двое мужчин в форме, и застегнули на запястьях наручники в тот самый момент, когда она произнесла последнюю фразу. Милдред обратилась к одному из них:
– Он может изображать сумасшествие, но не обращайте внимание. Просто ему здесь было лучше.
Тот кивнул в ответ, и они увели меня в машину и повезли в тюрьму. Дорога была далекой, ухабистой наступала весна, но осознавая свое положение мне было не до весенних запахов цветущей растительности и не до приятного ветерка развивающего волосы (которых у меня нет). Я был жутко подавлен. Никогда бы не подумал о том, что Милдред меня так подставит. У нее на то были свои причины, и в принципе мне не за что на нее обижаться. Во всяком случае, из тюрьмы выйти проще, чем из психушки. Но, черт, я никогда даже не думал о том, какого там живется. А мне как новичку должно быть особенно сложно. Хотя все там через это проходили. Придется терпеть, ибо у меня нет с собой ничего, что помогло бы мне. Мне книгу не давали в камеру, куда уж там мой самодельный электрошокер. Каролина что-то давно не появлялась, я бы подумал, что иду на поправку, но мужик в маске напротив меня говорит об обратном.
– Стоило догадаться, что ты окажешься именно здесь.
– Пошел ты, тебя это не касается, я все равно до тебя доберусь.
– Завязывай Ричи, брось ты эту идею. Что тебя заставляет думать, что даже если ты меня найдешь, я так легко сдамся без боя?
– А мне и не надо что бы ты сдавался.
– Посмотрим Ричи, посмотрим.