— А я думал, — произнес Джек, — он сам их сожрал.
— Мне не жалко, — повторил Жаба, не замечая его слов. — Только ты бы... хоть помогла бы сегодня. Джек меня на спине тащил, хоть и терпеть не может, а ты... А, да плевать! — он хлопнул себя по бедру и нахмурился. — Слушайте, я вот тут тоже сочинил! Как Айзек, и в тему, вот...
С голодухи и непрухи
Себе ухи оторву,
Хрящ — нажористая штука,
Пожую, переживу!
Эх, мёртвая жисть,
Не лежалось — так вертись!
Джек и Эни молчали. Да и все остальные — тоже.
— Круто же, да? — Жаба выглядел совсем уж несчастным.
— Жак... Жак, если я скажу, что жалела об этом и ждала вашего возвращения, ты поверишь? — серьезно спросила Эни. — Жак... Если бы ты умер во второй раз, я стала бы мстить за твою смерть. Как за свою собственную. Веришь?
— Нет, — отрезал Жак. — Не верю. Дура ты, Эни.
— Спасибо, Джек, за то, что вытащил этого осла.
— Спасибо, Эни, — прошептал Джек, когда она уже ушла. — Спасибо, Эни... Жак! Жак-Персиваль, Жаба ты моя, дружище, я понял! Я понял, почему Роб в меня выстрелил!
— Ну и? Просветишь?
Жак смутился, Джек не сразу понял причину — в запале он назвал его другом. Но Джеку было уже плевать.
— Расскажу... Сейчас... Сейчас все должно сложиться.
Ведь не зря память подсовывала эти обрывки — самое важное. Эни стала связующим звеном между его смертью и этим жутким посмертием. Она сказала, что стала бы мстить... И та мысль, пришедшая при взгляде на мертвого старика, мысль о худшей, более жестокой мести — она тоже оказалась совсем не случайной.
— Просто я... — Джек закрыл глаза и признался: — Просто я убил его отца. Зомби.
— Чего-о-о? Джек, я, конечно, охотником не был, но и то знаю — таких понятий у вас и не существует. Ну... это же глупо — отец его бы и сожрал, если б голодному на глаза твой Роб попался.
— Но ведь и ходячие мертвецы, Жаба, не должны бы заботиться о своих, когда их можно съесть, — заметил Джек.
Жак не нашел, что ответить, когда поглядел на ноги.
Вот потому-то, что его отец стал зомби, Роберт и решил не оставлять город. Объяснял свою логику — не сберег отца, но может сберечь десятки других людей.
«Папаша бы одобрил, Джеки... Он у меня тот еще добряк был. И весе-е-елый, все его любили... Он бы одобрил».
Глупое убийство? Без керосина и спичек?.. Но Джек бы тоже мстил подобным образом — заставив прочувствовать на собственной шкуре ту жизнь, какой жил убитый... Жестокая справедливость.
И все же Джек не мог так просто этого оставить. Он не хотел, не хотел становиться ходячим мертвецом, да и отца Роба убивал не из прихоти, а ради того, чтоб сохранить свою жизнь... Наверняка. Здесь Джек все же не был уверен до конца — ведь последний фрагмент ускользал.
Само убийство. Как он это сделал? Ведь не мог, не мог забыть такое нужное, такое важное...
— Э, а чего опять невеселые? От охотничков ушли, а вы все смурные, чего так?
— О, опять Айзек петь начнет, — Жаба пододвинулся к Джеку и вновь уставился на свои ноги.
— Эй, ну-ка, подруга, выше нос! И ты не кисни... Микки, верно? Ах, ты ж, опять я все забыл... Сейчас-сейчас вспомню. Роб, да? Нет? Ну чего ж мне тебя постоянно Робом назвать хочется?..
Джек рухнул на пол.
Джек отвернулся к стене, подтянул колени к груди и прикусил губу по старой привычке.
И откусил кусок собственного мяса, и проглотил.
И закрыл глаза.
Не мог забыть.
С самого начала — помнил.
«— Но он же...
— Да труп он уже, Роб! Труп! Обливай!
— Проклятье!
— Роб!!!»
И еще:
«— А он смотрел... Как живой смотрел...
— Прости. Может, мне и не стоило так...
— Ты прав был. Все в порядке. Больше такого не повторится, слово даю... Ну, Джеки, слушай, что тут в голову пришло... Теперь-то его сразу можно будет узнать, ага?
— Не шути. Не получается, так и не надо. Это правильнее будет».
***
— А ты всегда знал, что правильно, да, Джеки? — хрипло спросил Роберт, когда зомби его разбудил.
Роб спал в одежде, лежа поверх одеяла. Дом — квартира в многоэтажке на отшибе. Лестница и площадки завалены хламом, на каждом этаже баррикады — чтоб услышать шум в случае чего. И уж точно никаких возможных путей, кроме как через дверь. Ключ — под битыми вазами и сломанными стульями на лестничной клетке. Джек помнил.
Роберт его ждал. И был уверен, что бывший напарник придет один.
— Всегда знал... Вот и сейчас наверняка уже что-то решил, ага? Решил для себя, все разобрал и расставил, четко и красиво...
Естественно. Зомби — необходимо истребить. Потому что это зомби. Не люди. Ходячие мертвецы нарушают естественный ход событий. Поэтому — и стрелять, и поджигать. Все правильно.
И это длилось очень долго.
Джек был тем самым чокнутым романтиком, идейным, у которого живыми ушли из города родственники, но осталось твердое убеждение в собственной правоте... У которого дел было — выживать да охотиться. Со смертью, можно сказать, ничего и не изменилось.
— А что ты мне пытался этим доказать? — пожал плечами Джек. — Что я неправ? Какой выход хотел предложить?
— Да я ж всегда с тобой соглашался, Джеки, ты чего? — Роберт сел на кровати, протирая глаза, и потянулся к тумбочке и стоявшему там чайнику. Отпил из носика и вздохнул. — Есть хочешь? У меня на кухне консервы, штабелями просто, загляденье... Видеть их уже не могу.
— Картошки бы, да? — не удержался Джек. — Жареной.
— Ага, — согласился Роберт. — С луком!.. Слушай, Джеки, а ведь что, правда, другая пища тебе уже не подходит? Только мясо и только человеческое?
— Крысу пробовал. Хватило, чтоб совсем не озвереть... Но да, Роб, только человечина. Но я сегодня уже сыт, так что не беспокойся.
Роберт долго молчал. Джек сам догадался ответить на невысказанный вопрос.
— Понятия не имею, кто это был. Роб... Ты не представляешь, какой это голод... Невозможный. Эни терпит, но и то потом срывается — и все просто на своем пути сносит, такая становится...
— Подружку себе, что ли, нашел? — хмыкнул Роб. — Ну, везучий...
— Да нет.
Нелепый выходил разговор.
Ведь Джек вернулся вовсе не обсудить свои новые знакомства.
— Да, Джеки, изменился ты... А ведь раньше — как бешеный, — всех убить, всю ночь без продыху по улицам, по домам... И этот, как ты говорил?.. Забавный звук, с которым они горят. Забавный, — Роберт нервно усмехнулся, вспоминая. — Я смотрю — а там девка, молодая совсем, красивая, и смотрит так, что душу выворачивает, не верится... А у тебя — зло. И логика — либо ты их бьешь, либо они тебя жрут... Да ты прав был, не спорю, просто... просто.
— Так, — Джек сделал несколько шагов в одну сторону, затем в другую. — Так, может, ты и не из-за отца меня убил? Может, просто потому, что я... я такой злобной скотиной был?
— Да не был ты скотиной, Джек! — мгновенно разозлился Роберт. — Никогда не был! Ты, наоборот, один как-то силы находил, чтоб продолжать дело, слышишь? С другими договорился, объяснил...
— С другими?
— Ага. Мы ж тебя искали. Передать вот хотели, — Роб открыл дверцу тумбочки.
Тут же вспомнилось, что Роберт держал там взрывчатку.