– Этот Загеби где-то здесь… – начал доктор Горрин, но Натаниэль Доу перебил его:
– Думаю, нет. Они не стали бы так рисковать. Вероятно, это место – что-то вроде перевалочного пункта. Но все равно стоит ждать любых неожиданностей.
В стене слева виднелась большая прямоугольная крышка люка с штурвальным вентилем – ответвление лифтовой шахты. Внизу под крышкой на двух узких рельсах стояла тележка. Подойдя ближе, доктор Доу кивнул, указывая на свежие пятна крови на ее стенках и дне.
Они молча двинулись вдоль рельсов.
У дальней стены высились паровые машины. Огромные колеса медленно вращались, ремни и цепи скрипели, с шипением ходили ходуном гигантские поршни. У рокочущих багровых топок работали автоматоны-кочегары: одни механоиды подбрасывали на решетки большущими лопатами уголь, другие спускали излишки пара, не позволяя котлам перегреться, третьи проворачивали вентили на трубах. Автоматоны не обращали внимания на докторов – их заботила лишь заложенная им в головы последовательность действий.
Живых (или же мертвых) людей в котельной не наблюдалось. И все же появление незваных гостей незамеченным не осталось.
– Кто пожаловал?! – рявкнули из темного угла, куда не доползал свет горящих топок. Голос говорившего был надтреснут, как старое бревно в глазу закоренелого лицемера.
Горрин бросил многозначительный взгляд на тучу тяжелого чернильного дыма. Доктор Доу кивнул.
Дым этот было ни с чем не спутать – его испускали папиретки «Гордость Гротода». Неимоверно зловонные, заполняющие легкие смолой, чернящие зубы и кожу, эти папиретки вызывали ощущение, как будто куришь золу. Дым от этого табака сам по себе практически не рассеивался, и если его намеренно не разогнать, приложив при этом еще и известную долю усилий, был способен провисеть черными клуба́ми целую неделю.
– Это я, Дитер! – сообщил больничный аутопсист.
– Доктор Горрин, кто это там с вами?
– Здравствуйте, Дитер, – сказал Натаниэль Доу.
– Доктор Доу? – раздалось удивленное из темноты, и из нее выплыла коренастая фигура, облепленная дымом, словно водорослями; седая борода старика была вся покрыта сажей, как и морщинистое лицо.
Котельщик протер стеклышки защитных очков и почесал голову в промасленном кожаном шлеме. Видимо, он пытался понять, уж не призрак ли к нему явился.
Дитер-из-подвала, или просто Подвальщик, был очень стар: он застал еще те времена, когда в больнице не продавали никакие билеты, а пациентов принимали с радушием и заботой, лечили и спасали. Кажется, он помнил даже те дни, когда у лекарств не было подлых и коварных побочных эффектов, выведенных специально, чтобы больные никогда полностью не выздоравливали. Старик практически не поднимался наверх, но даже он знал, что Натаниэль Френсис Доу больше в штате Больницы Странных Болезней не состоит.
– Что вы здесь делаете, доктор? – спросил Подвальщик. – Я думал, вы покинули это место навсегда.
– Я тоже так думал. Но я просто был неподалеку – вот и решил навестить моего друга… Грегори, – он кивнул на доктора Горрина, который, казалось, вот-вот рухнет в обморок от счастья.
– А сюда вы зачем спустились? – прищурился старик.
Доктор Доу бросил быстрый взгляд туда, где на полу у металлической лестницы, ведущей на главный котел, чернело пятно. Будто вросшее в плиты пятно в форме бабочки. Его плечи поникли.
Подвальщик нахмурился и покивал.
– Вы пришли снова увидеть его? – сочувственно спросил он. – Душа все не заживает?
– Швы разошлись.
– Вы не должны себя корить, доктор. Если будете подковыривать постоянно, просто истечете кровью.
– Гм. Какие познания в медицине…
– Я все-таки больничный котельщик. И я понимаю вашу боль, доктор. Добрая девочка… она до сих пор стоит у меня перед глазами. Ведь это я ее нашел. – Он чуть наклонился и негромко, словно пытаясь спрятать сказанное за грохотом котельной, произнес: – Я знаю, что вы сделали с этими тварями. За бедную девочку. Не бойтесь, доктор, я считаю, все правильно вы сделали. – Он отстранился и пожевал губами. – Я вам сочувствую, доктор Доу, и все же не могу позволить вам здесь болтаться. Господин главный врач…
– Да, я понимаю, Дитер. Мне стало немного легче. Знаете, иногда нужно просто еще раз увидеть… напомнить себе… Может, я и истеку кровью, но не сегодня. Был рад вас повидать, Дитер.
Доктор Доу протянул котельщику руку, и тот недоуменно поглядел на нее – подобный признак обычной для других людей фамильярности был несвойственен этому человеку. Доктор Горрин также ничего не понимал, но при этом уставился завистливо – сам он никогда к рукопожатиям не допускался.