– Доу? Бывший заместитель главного хирурга из Больницы Странных Болезней?
– Откуда вы обо мне узнали?
– Доктору Морггу многое известно.
Натаниэль Доу поморщился. Он считал, что люди, которые говорят о себе в третьем лице, заслуживали быть насильно накормленными пилюлями либо от напускной богемности, либо от диссоциативного расстройства личности. В первом случае эти типы вызывали у него желание вернуть каждого из них обратно в их патетичное, претенциозное тельце каким-нибудь едким замечанием. А во втором… что ж, они были явными клиентами лечебницы для душевнобольных.
Что касается доктора Загеби, то его безумие было выражено не особенно ярко. Он вел себя как человек, которому срочно нужна чернильная ручка и который повсюду ее ищет, в то время как его постоянно отвлекают. Доктор Доу предположил, что некромеханик страдает так называемой «болезнью сомнений», довольно распространенным среди ученых неврозом. Если попросту, такие люди уходят в свою работу с головой и так и не возвращаются, или же возвращаются частично.
Тем не менее, несмотря на все свои обсессии, доктор Загеби явно был знаком с правилами хорошего тона:
– Вы ведь никуда не торопитесь? – спросил он. – Я могу предложить вам чай?
– О, благодарю. К большому несчастью, я пропустил вечернее чаепитие. Но я бы не отказался от кофе. У вас есть корица?
Доктор Доу мысленно извинился перед Горрином, который сейчас где-то там, в подземных тоннелях, убегает от преследующих его механических мертвецов, но при этом ему самому требовалось немного времени, так почему же не скрасить беседу чашечкой кофе? Это была всего лишь обнаженная, как клоун на сцене вульгарного балагана, логика.
– К сожалению, корицы нет, – сказал доктор Загеби. – Зато есть ваниль.
– Ваниль? – Доктор Доу не сдержал выражения глубочайшего отвращения на лице. Подобных эмоций у него не вызвали ни расчлененные тела, ни забальзамированные останки.
– О, я вас понимаю! – усмехнулся доктор Загеби. – Я ее тоже на дух не переношу.
– Так для чего же вы ее держите?
– Мой добрый друг предпочитает кофе с ванилью. Он порой меня посещает.
– Буду ли я прав, предположив, что ему присущи инфантильность и склонность к перебарщиванию? Дело в том, что я знаю нескольких господ, которые пьют сугубо такой кофе – и всех их объединяют эти черты.
– Исключения не случилось. Правило подтверждено!
Слушавшие эту милую беседу пленники покрылись ледяным потом. Разговоры о приправах к кофе?! Что дальше? Печенье и пирожные?
– В отсутствие корицы я бы выпил просто черный кофе, – сказал доктор Доу. – Никакого рафинада. Никакого яда, будьте любезны.
– Отравить вас? Это было бы так негостеприимно с моей стороны. Я выпью тот же кофе, чтобы вы не сомневались.
Доктор Загеби поставил какую-то закорючку в конце формулы, положил мел на полочку доски и запустил стоявший среди книг варитель. К удивлению доктора Доу, в лаборатории некромеханика из Фли оказалась одна из последних моделей «Конкафф-Кофф» – довольно дорогая штуковина.
Доктор Загеби повернулся к гостю.
– Итак, расчет нового маятника завершен. Теперь я в вашем полном распоряжении. Могу я поинтересоваться, чем обязан визиту?
– Я пришел сюда за своим пациентом.
– Пациентом? – Доктор Загеби нахмурил кустистые брови, и они будто навалились на его очки.
Доктор Доу кивнул на Лео. Тот прекратил дергаться, его округленные глаза выказывали надежду. Девушка на соседнем столе горько расплакалась: видимо, она решила, что ее оставят здесь.
Некромеханик тяжко вздохнул:
– Ну разумеется… Это случилось снова! Не в том смысле, что ко мне попадали чьи-то пациенты, но… ни одна поставка не обходится без какой-то мороки или утомительных проволочек. – Он перешел на невнятное бормотание: – Вероятно, доктору Морггу стоит тщательнее подбирать образцы – без истории, родственников, адвокатов и личных докторов.
Одним из плюсов варителя «Конкафф-Кофф» было то, что кофе или чай в нем готовились невероятно быстро. Рядом с ним старенький «Хноппиш», домашний варитель доктора Доу, должен был краснеть от стыда из-за своей неспешности.
Раздался протяжный свист, и доктор Загеби засуетился у варителя. Когда все было готово, он поставил чашку гостя на блюдце, взял свою и отошел с ней к доске, отпил и решил что-то подправить в чертеже.
Подойдя к столу, доктор Доу поставил на него саквояж и взял чашку. Втянув носом аромат кофе, сделал глоток. Смоляная горечь и чувство беспросветности, расплывающееся по желудку. Превосходно! Вот чего ему не хватало весь вечер!