– Вы полагаете, у меня мания?
– Все симптомы в наличии. Вы же сами доктор и должны понимать…
– Моя работа важна…
– Бесспорно.
– Очень важна. Вы себе даже не представляете, насколько!
– Я представляю. Но если бы вы работали только с трупным материалом, меня бы это нисколько не волновало. Мертвые спасают живых… Но живые на ваших столах, убийства… Боюсь, с этим я не могу смириться.
– О, ну наконец-то! – воскликнул некромеханик. Эхо от его голоса разлетелось по лаборатории. – Уж думал, не дождусь! Благородный и правильный доктор Доу решил сделать мне пересадку своей морали! А я все ждал, когда же вы начнете!
– Ни в коем случае, – невозмутимо проронил доктор Доу. – Как я уже говорил, я просто пришел за своим пациентом. У меня здесь личный интерес. Никакого напускного благородства и занудной до зубной боли патетики на тему: «Как вы можете спать по ночам?!».
– То есть вы не станете меня убеждать в том, что я якобы бесчеловечно и неэтично поступаю?
– Нет.
– А я, в свою очередь, избавлю вас от подчеркивания очевидности в том, что мы с вами похожи.
Некромеханик чуть подался вперед. Доктор Доу слегка напрягся, но виду не подал, лишь приподнял бровь.
– Не стану спорить, – сказал он. – Мы с вами оба радеем за продвижение науки. Мы оба знаем, что для ее развития нужны жертвы и что большинство людей просто не понимает, как именно открываются те или иные лекарства или доводятся до совершенства те или иные операции. В свою очередь, мы оба отдаем себе в этом отчет. Ну, и не стоит забывать о предпочтениях в вопросах кофе. В этом мы тоже похожи.
– Что ж, мне о вас не лгали, доктор Доу. Одна лишь логика. Никакого сострадания.
Доктор Доу нисколько не оскорбился – напротив, воспринял это как комплимент, и продолжил:
– Я больше других понимаю вас: я с огромным удовольствием привязал бы к столу многих, но в моем случае – это сугубо мыслительные практики. Какое бы эти назойливые существа ни вызывали раздражение, как бы по-свински они ни поступали и как бы ни напрашивались на подобный исход, я ни за что не стану с ними подобное проворачивать – я не имею права отнимать их жизни. Вы понимаете? Я сейчас говорю вовсе не о каких-то дилеммах меньших зол, а об обычном убийстве. Чем в таком случае я буду отличаться от кухарки, заколовшей мужа, или от няни, отравившей хозяйских детей, или от моряка, утопившего жену в канале? Я не верю в меньшие или бо́льшие злодеяния. Я просто знаю, что есть зло. И знаю, откуда оно произрастает. Подобные мысли и желания появляются из глубин, из самой кромешной тьмы разума. И разница между нами, доктор, в том, что я свою тьму контролирую. Она, словно цветок в горшке, что стоит на окне, я иногда ее поливаю, но не даю этому плотоядному растению того, что оно так жаждет – настоящей подпитки.
– Но вы ведь сами говорите о бессмысленности некоторых личностей. Единственная польза от них – стать семенами, чтобы из них пробились новые ростки. Тот, кто еще вчера с сигарой в руках прожигал жизнь в мягком кресле клуба Праздных Идиотов, уже сегодня помог доктору Морггу изобрести новое обезболивающее средство «Регалин». «Регалина» не было бы, если бы этот человек сперва не испытал невероятные мучения, вызванные Экстрактом Концентрированной Боли (также изобретение доктора Моргга). Экстракт Концентрированной Боли…
Взгляд доктора Загеби чуть затуманился и сполз в бок – некромеханик уставился в пустоту перед собой, предаваясь своим мыслям.
– О, этот состав! Я применяю его довольно часто. Он всегда под рукой… да, под рукой… – он вздрогнул и снова поглядел на собеседника. – Но я отвлекся. Вы не понимаете, доктор Доу. Вы видите только часть картины, только лишь следствие. Вы видите… зверства, убийства – вы так это зовете. Но вы заблуждаетесь. А все из-за ваших моральных якорей, которые удерживают разум от принятия необходимости. Впрочем, я вам аплодирую! – он действительно пару раз похлопал, и его руки отозвались звоном. – Мизантроп, которому жалко этих «никчемных мух», – да вы ходячий парадокс, сэр! Вы говорили об отличиях. Так вот, главное между нами состоит в том, что я не презираю людей, не считаю их бессмысленно коптящими небо насекомыми. Вы можете не верить, но мною движет сугубо человеколюбие. Я стремлюсь спасти людей…