- Иду, - отозвался светлорожденный.
Облицованные мрамором колонны, гурамские ковры на стенах, алебастровые светильники.
"Ничуть не хуже, чем в нашем глорианском доме", - подумал Данил.
Рудж уже был здесь. И Гривуш.
- Доброе утро, благородный Данил. Как спалось?
- Превосходно.
Легкие шаги за спиной. Данил обернулся...
В нескольких шагах от него стояла девушка.
Бежевое длинное платье с глубоким вырезом, полностью открывающее плечи. Серебряный кольчатый пояс обнимает талию. На плечах - накидка из нежной тайской шерсти, серая, с узором из черных жемчужин поверху, а с внутренней стороны подложенная алым шелком. Волосы собраны кольцом на затылке и черной волной струятся до пояса, посверкивая вплетенными серебряными нитями. Сережки в мочках маленьких ушек, пятиконечный крест, выложенный бриллиантами, - чуть ниже ключиц. Матовая кожа, черные, ясные, доверчивые глаза...
- Моя дочь Ниминоа!
- Данил Рус!
- Рудж!
Маленькие ножки в замшевых туфельках бесшумно ступали по ковру. Девушка опустилась на стул, поправила кружевную оторочку рукавов, чья белизна подчеркивала смуглость узких кистей.
Северяне обменялись восхищенными взглядами
- Прошу к столу, господа!
- Клянусь устами богини, в ней кровь Конга, - прошептал Рудж.
- Ты прав, достойный, - Гривуш услышал сказанное кормчим. - Ее мать была рождена в благословенном Конге. Она ушла в Нижний Мир семь лет назад, во время поветрия.
- Да будет милостива к ней Кала, - разом отозвались оба северянина.
Гости заняли места за столом. Рудж - рядом с Ниминоа, Данилу же Гривуш предложил почетное место во главе стола, а сам сел по правую руку светлорожденного.
Слуги внесли кушанья.
- Распечатай, благородный Данил! - Гривуш протянул светлорожденному обтертую от пыли бутыль.
"996" - было выдавлено на белой смоле, которой залили горлышко. Девятьсот девяносто шестой год по воцарении Вэрда Смелого. Сорок семь лет печати и тому, что под ней.
- Черное орэлейское, - сказал Гривуш. - Надеюсь, тебе понравится. Это лучшее, что у меня есть.
- Никогда не думал, что столь чудесный цветок способен вырасти под здешним мертвым небом, - произнес Рудж, наклоняясь к Ниминоа.
- Достойный хочет сказать, что я красива? - легкая улыбка тронула губы девушки.
- О нет! - Рудж покачал головой. - Я хочу сказать, что ты прекрасна!
- Неужели лучше, чем девушки севера?
- Тебе нет равных! Эти пальчики, - кормчий коснулся руки Ниминоа, могли бы принадлежать богине. А твои глаза глубже морских глубин!
- У тебя изысканный слог, достойный Рудж, - рассеянно ответила девушка и посмотрела на Данила.
Но светлорожденный не заметил ее взгляда, он разговаривал с Гривушем.
Ниминоа не догадывалась, что говорят о ней.
- Как тебе удалось сохранить подобное, чудо? - спросил Данил.
- Чудом. Особенно когда я разорялся. К счастью, в последний раз это случилось шесть лет назад, и по закону Ними считалась слишком юной для гаремов Братства. Вряд ли это спасло бы ее, но у меня остались друзья, заплатившие отступное Отцу-Наставнику. А Отец-Наставник Крун, по счастью, любит золото больше, чем девочек.
- Счастье, что у тебя есть друзья, - отозвался Данил.
- О да. Мы, хуридские купцы, держимся друг за друга. Иначе не уцелеть. Братство забирает половину дохода, Наисвятейший - пятую часть, а "черные повязки" - треть оставшегося. Но, к счастью, вместо двухсот золотых в казну Братства я могу ограничиться двадцатью, если еще двадцать отдам лично Отцу-Наставнику.
- Ты упомянул "черных повязок" - кто это? Городские бандиты?
- Можно сказать и так. Я плачу им, а они не грабят мои лавки. И следят, чтобы не ограбили другие.
- Но есть же стража!
- Стража? - купец засмеялся. - Страже на меня наплевать, а святые братья, как ты мог убедиться, отлично ладят с разбойниками. Если кто и делает что-то за мои деньги, то это "черные повязки". Да еще люди, которых нанимаю я сам.
- А ты не думал, почтенный, что в Империи тебе легче было бы заниматься делами?
- Думал, - кивнул купец. - Более того, у меня немалые паи в ваших кампаниях. Но, понимаешь, благородный Данил... я привык к моей стране. Здесь скверно, страшно... но один золотой может через месяц принести три. Разве так бывает у вас, на севере? Хотя, может, года через три, если буду жив, я и переберусь к вам. Из-за моей девочки.
Собеседники посмотрели на Ниминоа. Рудж что-то сказал, девушка рассмеялась.
- Она красива и обучена хорошим манерам, - сказал Гривуш. - Твой друг не женат?
Данил покачал головой.
- Может, он возьмет ее замуж? Я дал бы очень хорошее приданое.
- Такой девушке не нужно золото, чтобы выйти замуж!
Гривуш, удивленный горячностью гостя, внимательно посмотрел тому в глаза. Но Данил уже взял себя в руки и ответил вежливой улыбкой.
- Я понимаю, что для человека твоего круга она неподходящая партия, с приданым или без него. Но Рудж - человек не столь благородной крови. А то, что он твой друг, говорит о его высоких достоинствах, не так ли? Этот брак выгоден для обоих.
- Поэтому ты привел нас в свой дом?
- Не только, - купец усмехнулся. - Я твой вечный должник. Скажи - и этот дом будет принадлежать тебе.
- Ты полагаешь, мне нужен дом в Хуриде? - засмеялся Данил. - Но как бы то ни было, принимая нас, ты здорово рискуешь.
- Как всегда, - спокойно ответил купец.
Данил еще раз посмотрел на кормчего и девушку - красивых, веселых... легких!
- Достойный Рудж слишком налегает на орэлейское, - с усмешкой произнес Гривуш.
Кормчий, угадав, что говорят о нем, повернулся, помахал рукой... и смахнул на пол алебастровый светильник!
Белый шар разлетелся вдребезги, масло разлилось по ковру и вспыхнуло. Рудж оцепенело уставился на огонь. Зато Данил отреагировал с обычной стремительностью. Сорвал со стены ковер и набросил на взметнувшееся пламя. Жаль, конечно, гурамскую роскошь, но пожар страшнее. Удивительно, но померещилось светлорожденному, будто бы пламя угасло чуть раньше, чем он накрыл его. Вот что значит старое вино.
- Хвала богам, обошлось, - произнес он.
Гривуш, бледный, как бумага, только шевельнул губами. Испугался, бедняга: пожар был почти неминуем.
А вот Ниминоа... Она тоже испугалась... Но как-то иначе. Светлорожденный заглянул в ее глаза - и увидел тайну. Словно ниточка протянулась между Данилом и девушкой...