- Увести пардов? - изумился Рудж. - Боевых пардов?
- Охотничьих, а не боевых, - уточнил светлорожденный. - Я, друг Мореход, весь последний год службы выслеживал парней, промышлявших по этой части. И кое-чему научился.
Воровской "арсенал" оказался невелик. Сумка с вяленым мясом, несколько арканов. Напоследок, задрав парде хвост, Данил поелозил под ним холщовыми рукавицами. Парда была возмущена.
- Пойдешь со мной? - спросил светлорожденный.
- А ты рассчитывал повеселиться без меня? - удивился Рудж.
- А вдруг ты, сударь, не желаешь заниматься столь предосудительным делом?
- Угу. А как насчет кодекса воина?
Данил засмеялся:
- Все в порядке. На поединок меня никто не вызывал, если только в Хурида не считается вызовом травля собаками. А раз так, это война. И все, что в мирное время называется украденным, сейчас - трофей.
- Ну, ты законник, - проворчал Рудж. - Будешь платить мне откупное, если хуридский пард отхватит мне руку?
- Если правую - да. Без левой ты вполне сможешь держать кормило. Главное не откуси язык, когда будешь скакать без седла.
- Без седла? - перспектива кормчему не понравилась. Но он, верный себе, сострил: - Если ты, благородный Данил, отобьешь яйца о пардов хребет, останешься без наследника. Тогда усыновишь меня, идет?
- Обойдешься. Я лучше поймаю того тайского мага, и пусть делает мне новые. А вот с тобой как?
- Я моряк! - гордо ответил Рудж. - У меня есть запасные.
- Спят как младенцы, - прошептал Рудж.
- Даже не выставили часового.
- Они - дома, - отозвался светлорожденный. - И у них собаки.
- Если здешних псов кормят так же, как кормили наших пардов, они сожрут нас живьем, - пробормотал Рудж, разглядывая поджарых, ребра наперечет, собак, устроившихся поближе к костру.
- Не здешние, - поправил Данил, - а настоящие гурамские гончаки. У меня дома есть пара. У них хороший голос, быстрые ноги, неплохой слух, но чутье - так себе. Видишь пардов?
- Да.
- На, - Данил сунул кормчему рукавицу. - Ткнешь в нос. Сейчас я отвлеку собак. У тебя будет минут пять. Если ветер не переменится. А переменится - беги. Я тебя найду.
И растаял в темноте.
- Вот так всегда, - проворчал Рудж. - Самое противное всегда достается мне.
И двинулся в обход поляны.
Данил отбежал от хуридского лагеря шагов на пятьдесят, выбрал дерево потолще и издал негромкий кашляющий звук. Он не знал, водятся ли в Хуриде рогатые прыгуны, но его собственные псы с ума сходили, учуяв или услышав эту ящерицу. Светлорожденный еще раз повторил звук и резко оборвал его, прижав ладонь ко рту.
Данил порадовался бы, увидев, как встали торчком подрезанные уши гончих. Люди, естественно, ничего не услышали. Но когда оба зверя разом вскочили на ноги и зарычали, Дорманож мгновенно проснулся и пнул ловчего. А пока ловчий соображал, что к чему, псы сорвались с места и ринулись в темноту.
Дорманож взялся за рукоять меча и, напрягая зрение, вглядывался туда, откуда доносился лай гончих. Но не видел ничего.
- Они что, взбесились? - спросил проснувшийся брат Хар.
- Учуяли кого или услышали, - пояснил ловчий. - Зверя, какого, может, хуруга. Не любят они хуруга, ваша святость. Только вдруг он их зажрет?
- Иди за ними, - скомандовал Дорманож.
- Господин!
- Ты оглох? - Брат-Хранитель холодно посмотрел на ловчего.
И тот не посмел возражать: боялся Дорманожа больше, чем дюжины хуругов. Взяв пику - от лука в такой темнотище пользы никакой, - ловчий побежал вслед за собаками.
- А если это действительно хуруг? - спросил брат Хар.
- Пусть тогда жрет этого дурня, а не псов, - буркнул брат Опос, страшно недовольный тем, что его разбудили.
- Почему он собак не привязал?
- Кто же в лесу собак привязывает? - удивился брат Хар. - Глупость.
- Непочтителен ты, - обиделся брат Опос.
- А знаешь, что гончие эти целой деревни смердов стоят, знаешь?
- Тихо, - перебил Дорманож. - Догнали.
Лай сменился рычанием. Затем наступила тишина.
- Догнали! - проворчал брат Опос. - Прощай наши собачки!
- Облачайтесь! - скомандовал Дорманож.
- Это не зверь. Зверь не управился бы так быстро.
Увидев белые тени гончих, Данил шагнул за ствол и еще раз кашлянул, подражая рогатому прыгуну. И буквально через мгновение гончая пронеслась мимо, ловко развернулась - и увидела человека.
Меч сверкнул в воздухе и плашмя опустился на голову пса. Один есть. Вторая псина уже не замешкалась - с набега, с рычанием прыгнула на северянина. Ее учили брать не только зверя. Но есть разница между простолюдином и воином. И разница эта вспыхнула снопом искр в собачьей голове.
Данил мысленно похвалил себя. Оба гончака живы (жаль убивать таких прекрасных животных!), но очухаются не скоро.
Звук шагов со стороны лагеря. Светлорожденный прижался к стволу. Спустя полминуты он разглядел силуэт человека. Тот шел прямо к северянину. Данил не сразу сообразил, что хуридит просто идет за собаками. Светлорожденный бесшумно переместился вправо. Человек миновал его, не заметив. И оглушенного пса он тоже не заметил, хотя сам Данил прекрасно видел белый собачий бок. От хуридита несло страхом. Хорошо. Ночью страх превращает во врага любую тень. И превращает в тень настоящего врага. Второго пса хуридит заметил. Потому что споткнулся об него. Вскрикнув, ловчий тут же осекся и завертел головой. Затем присел и ощупал тело собаки. Но тут он почувствовал прикосновение металла к шее - и обмочился от страха.
- Кричи, - негромко произнес Данил. - Кричи - или умрешь.
- Снарядить арбалеты, - распорядился Дорманож.
- Пардов берем? - спросил брат Хар.
- Нет.
- Черные повязки? - понизив голос, спросил Опос.
- В лесу? - язвительно бросил Дорманож.
- Кто бы ни был - его следует проучить! - заявил брат Хар. - Мы воинствующие монахи! И это наш лес!
- Э, кричал кто-кто? - перебил его Опос.
- Наш ловчий, - сказал Брат-Хранитель.
- Хар, затуши костер.
Ловчий попытался крикнуть, но сдавленное ужасом горло только булькнуло. Данил убрал меч.
- Делай, что скажу, - и останешься в живых. Понял?
Хуридит кивнул.
- Брось пику.
Ловчий отшвырнул оружие.