Она все тарахтела, не давая мне опомниться, подумать. Голова снова разболелась. И, когда через полчаса в палату пришел следователь, я честно рассказала о том, как муж пытался меня убить. Сколько раз потом я пожалела об этом!
— Лиза, клянусь… — я чуть не расплакалась от жалости, увидев Володю в маленькой комнатушке для свиданий. Осунувшийся, постаревший, он уже ничем не напоминал вальяжного бизнесмена средних лет. — Я не убивал пятерых женщин. Ты же меня знаешь… Я мухи не мог обидеть никогда. Я и тебя убить как следует не смог. Хотел голову разрубить, а в итоге стукнул даже не лезвием, а обухом… И духу не хватило еще раз стукнуть, для верности. — он судорожно выдохнул. — На меня просто повесили тех пропавших. И теперь будут судить, как маньяка.
— Наверное, мне не следовало тебя выдавать. — я все же заплакала, пытаясь скрыть слезы от молча наблюдавшего за нами надзирателя. — Но мне было так плохо… Володя, зачем ты хотел меня убить? Мы же всегда могли договориться. Я дала бы тебе развод.
— И отдала бы квартиру с машиной? — мрачно усмехнулся он в ответ. — А ведь они мои. Если по-честному, конечно. Все на мои деньги куплено. Ты не работала ни дня.
Я молча смотрела на него, сдерживая слезы. Да, я не работала. Сначала воспитывала сына, потом пыталась устроиться на работу, но кому я была нужна со своим дипломом филфака? Конечно, я могла, как Тамарка, плюнуть на диплом и пойти на базар торговать пуховиками. Возможно, это неправильно — то, что я жила на иждивении мужа. Но ведь Володя тоже молчал! Он ни разу ни словом, ни взглядом не дал мне понять, что его что-то не устраивает! А теперь, похоже, он вовсе не чувствует за собой вины. Зато виноватой чувствую себя я…
— Леся живет в общаге, в комнате, где еще пять девушек. Ты полагаешь, нам следовало поселиться там?
— Купили бы квартиру в кредит. — против воли я втянулась в дурацкий спор.
— Не дали бы мне кредит. — он помотал головой. — Ты просто не знаешь. У меня одни долги, а доходов нет.
— А Леся об этом знает? — вырвалось у меня.
— Леся? — он улыбнулся и посмотрел мне в глаза. — Ты тоже думаешь, она из-за денег? Мне говорили такое. Так вот — я вам всем не верю. Это ты из-за денег. А она — любит.
— Ладно, мы не о том говорим. — выдавила я. — Мне жаль, что так получилось… Но что теперь делать-то?
— Продай машину. — он нагнулся ко мне и заговорил быстрым, горячим шепотом. — Она тебе все равно не нужна. Заплати следователю. Найми адвоката. Докажи, что я не убивал тех девушек! Я только тебя пытался убить, и то не смог!
— Володя, я продам машину, и адвоката найму. — вздохнула я. — Но это все, что в моих силах.
— Меня тебе не жаль, верно? — его кривая улыбка напугала меня больше, чем прямые угрозы. — Может, ты и права. Но подумай о Тоше.
— А что с Тошей? — испугалась я.
— Если меня осудят как маньяка… Он же будет жить с этим клеймом! Сын Клементьева будет звучать почти как сын Чикатилло! Ты хочешь для него такой судьбы?
Я невольно ахнула.
— И учти. — Володя планомерно добивал меня. — Скрыться ему не удастся. В век Интернета вся информация отыскивается моментально. Даже если он сменит страну, фамилию, имя — все равно в нужный момент это всплывет — он сын маньяка!
Глава 4
Англия, 1916 год, сентябрь
Сэр Артур Конан Дойл с газовым фонарем в руке придирчиво обошел небольшую пустую темную комнату с одиноко стоявшим в центре стулом. Такие комнатки обычно занимала прислуга. Прозрачный тюль на окошке развевал ветерок. Сэр Дойл подошел к окну и выглянул во двор. Внизу виднелась клумба с роскошными розами, и ему даже показалось, что их аромат долетает до мрачной комнатки на третьем этаже. Сэр Крукс подошел вплотную, дотронулся до его плеча и жестом указал на стул:
— Сегодня вы сами убедитесь — неведомый мир рядом, нам остается только пошире распахнуть глаза…
— Вы привяжете девочку к стулу? Но у нее затекут руки и ноги. — с недовольным видом сказал Дойл. — Как можно подвергать юное создание таким мукам?
— Артур, я помню, что вы врач. — ехидно улыбнулся Уильям. — С медицинской точки зрения вы абсолютно правы. Но вы забываете, что мы имеем дело с необычным феноменом. Флоренс не почувствует ни малейшим неудобств. Во время сеанса она вообще ничего не чувствует. Ее тело — лишь пустая оболочка, в которой не остается души.
— Куда же она исчезнет, ее душа? — сэр Артур слегка побледнел.
— Не знаю. — грустно сказал Уильям Крукс. — Но на смену ей придет другая девушка. Та, которой давно нет в живых. Вы сами это увидите.