– С добрым утром, Нина Максимовна, – мягко сказала женщина. – Как вы себя чувствуете? Голова не болит?
– Кажется, нет.
– Предметы не раздваиваются? Тошнота не беспокоит?
– Нет… Только слабость. Даже руку тяжело поднять.
– Боюсь, в ближайшую неделю этого не избежать. – Женщина померила ей давление. – Кстати, меня зовут Анна.
– Что со мной случилось?
– Вы упали и неудачно ударились. Не пугайтесь – ничего не сломано, у вас просто сильный ушиб мозга. Но двое суток вы периодически теряли сознание, мы очень волновались за вас.
– Двое суток? – ошеломленно повторила Нина.
– Совсем ничего не помните? Вы приходили в себя, разговаривали с нами.
Нина покачала головой.
– Вам сделали компьютерную томографию, а через пару дней нужно будет пройти МРТ.
– Томографию? – Нине хотелось переспрашивать каждое слово.
– Мы должны были убедиться, что все в порядке. У вас индивидуальная реакция на ушиб. Такое бывает, но за месяц все симптомы, как правило, проходят бесследно. Мы будем за вами наблюдать. – Она ободряюще похлопала Нину по плечу. – Сейчас попробуем вас покормить…
«Да кто такие эти мы?» – хотела спросить Нина. Но перед ней появился поднос с тарелкой золотистого куриного бульона, в котором плавали половинки перепелиных яиц, и она набросилась на еду.
– Осторожно, не торопитесь…
– Где Юра? – спросила Нина, отставив в сторону пустую тарелку. – Что со мной случилось? Я помню, как меня затолкали в какой-то фургон… Этих людей арестовали?
– Боюсь, произошла ошибка…
– Я не понимаю!
– Я объясню позже, вам пока нельзя напря- гаться…
– Анна Васильевна, позвольте, теперь я сам.
Старик, про которого Нина успела забыть, с трудом поднялся из кресла и подошел к ее кровати. Женщина замолчала и отступила на шаг назад.
Нина озадаченно уставилась на него. По реакции Анны ей стало понятно, что старик здесь главный. Однако на врача он не походил.
– Если почувствуешь, что устала, сразу скажи. – Старик не сводил с нее взгляда. – Хочешь попить?
– Нет.
Нина не испытывала страха, только любопытство. По отсутствию характерных запахов и звуков она уже догадалась, что это не больница, но и это открытие не испугало ее.
– Где я?
– В моем доме. Меня зовут Константин Михайлович Ратманский. – Он придвинул стул и сел. – Я, Нина, твой отец.
– Моего отца зовут Максим Курчатов, – помолчав, сказала Нина. – Он умер, когда мне был год.
– Я – твой отец, – повторил Ратманский.
– Маме было двадцать пять лет, когда они встретились, – сказала Нина, переводя взгляд с Сергея Бабкина на Макара. – По словам Ратманского, у них был короткий двухмесячный роман. Мама забеременела. Она просто хотела ребенка. А он – не хотел. В общем-то, его можно понять… Константин объявил маме, что готов помогать деньгами, но быть отцом – увольте! Ну а мама по гордости сказала, что его деньги ей не нужны. Наверное, она рассчитывала, что он обрадуется известию о ребенке. Хотя всего два месяца встреч… – Нина вздохнула. – Мама всю жизнь витала в облаках. Выдумала для меня какого-то Максима Курчатова, сочинила ему героическую биографию… Ну, это не важно. Ратманский исчез с ее горизонта. Благополучно женился несколько лет спустя, у него родились сын и дочь. В пятьдесят девять лет ему поставили диагноз: лимфома. Требовалась пересадка костного мозга. Он обратился к детям, но они отказались в этом участвовать.
– Его дети не захотели быть донорами? – удивился Бабкин.
– Испугались боли. Сказали, что отцу лучше обратиться в фонды, к донорам. Он так и поступил. Но дело в том, что при донорстве необходима так называемая тканевая совместимость, и подходящего человека попросту не нашлось.
– Нужные клетки можно получить из крови, – сказал Илюшин. – Для этого не придется сверлить кость. Это безболезненная процедура.
Нина едва заметно усмехнулась:
– Теперь я это знаю. Я прошла через эту процедуру. Но сначала донору вводят специальный препарат, который способствует выходу стволовых клеток из костей в кровь… У него есть побочные эффекты. Алик и Алла их очень боялись.
«Решили, что папаша зажился на свете», – мысленно прокомментировал Бабкин.
– Врачи сказали отцу, что без пересадки он умрет. И тогда он вспомнил про меня.
«Как удобно, когда есть запасной ребенок».
– Отец понятия не имел, где я и что со мной, – продолжала Нина. – Он вызвал своего начальника службы безопасности и велел найти меня и доставить к нему. Объяснять ничего не стал. Папа вообще редко снисходит до объяснений. «Вот вам задача – выполняйте!» А нужно знать Гришковца… Всю жизнь при моем отце, предан ему как собака. Но это не самый сообразительный пес. Если бы Пете приказали загнать овец в загон, он бы задушил их всех до единой, а потом затащил туши внутрь, – потому что иначе овцы могут разбежаться, понимаете? Ему удалось найти меня. Первый раз я увидела его восьмого октября. Я вышла из офиса, и дорогу мне преградил незнакомый человек. Обратился ко мне по имени, сказал, что должен со мной кое-что обсудить. «Вон машина, садитесь…» Я ужасно испугалась! У Пети лицо как у мертвеца, неподвижное и страшное. Я решила, что это кто-то из наших несостоявшихся клиентов, которому отказали в юридическом сопровождении. Вы не представляете, сколько к нам приходило бе- зумцев! Естественно, я даже слушать его не стала! На следующий день он снова маячил перед дверью. Я пригрозила, что позову охрану, и он исчез.