— Какое самое сакральное действо может сделать вампир для оборотня? — спросил он.
— Я не знаю, — ответила я.
— Ой, да брось, как называют ликантропа, принадлежащего вампиру?
— Питомец?
Он нахмурился на меня.
— Просто скажи мне, Кейн, эта прелюдия становится чертовски утомительной.
— Что вампир делает во имя любви и силы?
Теперь я тоже нахмурилась.
— Делает кого-то своим человеком-слугой.
— А если этот кто-то не человек?
Я всмотрелась в его темные глаза, в его самодовольное лицо.
— О черт, Ашер сделал тебя своей гиеной зова.
— Та-дам, ты выиграла!
— Черт, Кейн, Нарцисс слонялся за Ашером почти два года, чтобы тот сделал его своим зверем зова. Ты не один из самых сильных гиен в вашей группе. Твоя сила возросла, конечно, но Ашер не получил столько же, сколько ты.
— Он любит меня.
— Да, и что с того? Нарцисс за это может прикончить вас обоих.
— Он не посмел бы навредить мне сейчас, потому что это может убить Ашера, а всем известно, что Жан-Клод способен убить, защищая своего вампира-любовника.
— Почему сейчас все в душевых испугались тебя?
Я уж думала, он не способен выглядеть еще более самодовольным, но ошиблась. Он несомненно просиял, поздравляя самого себя.
— Теперь я занимаюсь с охранниками.
— Ты начал заниматься, увидев, как сильно Ашера впечатлили мускулы и тренировки.
— У меня есть мускулы, и каждая гиена занимается, иначе просто не выжить, не обзаведясь шрамами.
— Да, да, у вас с верльвами так развита вся эта мачо-фигня, но у тебя в зале никогда не было той же нагрузки, что и у наших охранников, у тебя и сейчас ее нет.
Его гнев вернулся, всепоглощающий и яркий, и такой… сильный. И у этой злости был знакомый привкус. Я рассмеялась.
— Что смешного?
— Ашер рассказал тебе, что, когда ты связываешь себя с вампиром, вы обмениваетесь некоторыми чертами личности или особенностями?
Он нахмурился, и по его лицу все еще стекала вода.
— О чем ты?
— В твоем собственном гневе чувствуется немного гнева Ашера, а значит и он заполучил что-то от тебя. Жду не дождусь, узнать, что именно, ведь ты такая дрянь.
Гнев обернулся яростью, он сжал по бокам кулаки. Мое оружие еще лежало в шкафчике, и мы были один на один. Кейн был не так хорошо тренирован, но ему было проще дотянуться до меня, он был крупнее, превосходил по силе и скорости, и какую-никакую подготовку имел. Мне не хотелось, чтобы все вышло из-под контроля. Или хотелось?
— Почему охранники, которые сегодня тренировались с тобой, боялись тебя?
— Потому же, почему Нарцисс меня не тронет, это выведет из себя короля Жан-Клода.
— С чего вдруг ты прикрываешь свою задницу на тренировке Жан-Клодом?
— С того, что тронешь меня, и это навредит Ашеру, а Жан-Клод не позволит никому обижать своего златовласого мальчика-вампира, — он сказал это с яростью, подпитанной очень сильной завистью и ревностью.
Я вдруг осознала, что немного провоцировала его, потому что тогда могла бы еще подпитаться. Я заметила, что гнева всегда не хватало. Вожделение можно удовлетворить, хотя бы на время, а гневом нельзя «наесться» досыта или успокоить как либидо. Я всегда была готова разозлиться.
— Что бы ты ни делал, сколько бы Ашер ни говорил о своей любви к тебе, ты всегда будешь знать, что не тебя он жаждет видеть в своих объятьях и своем гробу.
— Ашер любит меня.
— О да, любит достаточно, чтобы совершать невероятные глупости.
— Не говори так.
— Нарцисс волен наказывать своих гиен так, как ему угодно. Мы им не указ.
— Потому что зверь зова Жан-Клода не гиены, но они подчиняются Ашеру, моему мастеру.
— В какой-то степени да, но в этом случае… Нарцисс сделает исключение.
— Ты просто завидуешь.
— Чему? Тебе? Вам с Ашером? Мы с ним по-прежнему спим и практикуем связывание, потому что ты слишком ванильный. Ты долбанный псих в эмоциональном плане, но в спальне предпочитаешь исключительно миссионерскую позицию при выключенном свете.
— Ашер не сказал бы такого обо мне.
— Если бы ему не было так скучно с тобой в постели, Кейн, он бы не спал до сих пор со мной, Натаниэлем и Жан-Клодом.
— Заткнись, — и в голосе его слышалось рычание. Его зверь был центром его гнева, словно они переплелись сильнее, чем прежде.
— Если бы Ашеру не было до безумия скучно с тобой в кровати, он не позволял бы по сей день Ричарду связывать себя, прижимаясь своим телом к его. Ты знаешь, что Ашер, не задумываясь, позволил бы Ричарду поиметь себя.