— У тебя есть много вариантов, с кем ты можешь двигаться дальше, — сказал он.
— Ты спал, ну или был топом почти для всех своих вергиен… когда-то. Ты создал для себя гарем, насчитывающий сотни.
— Это было до того, как нас захватил Химера, и я понял разницу между мускулистыми мужчинами и настоящими бойцами. Я исправил эту ошибку, набрав тех, кто больше не даст никому снова нам навредить.
Его взгляд был наполнен воспоминаниями, гневом и чем-то еще, что я не могла определить. Тогда его захватили и использовали, чтобы заставить остальных гиен делать то, что хотел Химера. Я до сих пор помнила пыточную комнату, где были подвешены некоторые вергиены с отрезанными конечностями. Они в конце концов снова отрастили бы их, так что Химера устроил целый лес, подвесив их к потолку комнаты. Я пряталась там в темноте, посреди крови и тех немногих, кто пережили пытки.
Нарцисс дотронулся до моего лица, освобождая меня от воспоминаний и заставляя снова взглянуть на него.
— Вряд ли я когда-нибудь смогу отблагодарить тебя за то, что ты убила его и освободила моих гиен от этого злобного куска дерьма.
Я улыбнулась, зная, что мои глаза все еще были наполнены призраками прошлого так же, как и его. Я отняла его руку от своего лица и положила ее над одеялом, сжимая, словно нам было по пять лет, и одному из нас приснился плохой сон.
— Я была рада положить конец его мучениям.
— Знаешь, я ведь наслаждался, когда он сделал это со мной в первый раз.
— Я знаю, насколько тебе нравится боль.
— Да уж, сильно, — он усмехнулся, а затем его взгляд снова помрачнел. — Ему не нравилось, насколько сильной болью я могу наслаждаться, потому что это означало, что он не может сделать мне по-настоящему больно. А он этого хотел, хотел найти то, что даже мне не будет приносить удовольствие. Он был почти истинным садистом, причинение боли было для него афродизиаком. До Химеры мне казалось, что я наслаждаюсь, причиняя боль, но у меня есть границы, которые я не хочу пресекать вне своих фантазий. Я не хочу уничтожать своих любовников, пока они не станут бесполезными и сломанными, а Химера хотел именно этого.
Я сжала его руку.
— Но он не сломил тебя, ты все еще здесь, все еще Обей клана, а он мертв.
Нарцисс улыбнулся, но глаза так и остались печальными.
— Он не сломал меня, но оставил несколько новых трещин там, где, как мне казалось, я был нерушим.
— Мне жаль, Нарцисс.
— Жаль чего?
— Что я не убила его раньше.
Он улыбнулся.
— Я благодарен, но не настолько, чтобы стерпеть это оскорбление.
— Ты не можешь стерпеть его. Это выставит тебя слабым перед твоими гиенами.
— Ты понимаешь, — проговорил он, изучая мое лицо.
— Гиены и львы очень зациклены на победе самого сильного и могущественного. Даже больше, чем другие животные группы.
— Да, — ответил он, тихо, не так, словно был этому рад.
Я смотрела на этого изящно выглядящего мужчину и понимала, что это было для него физически тяжелее, чем я могла представить, ведь он пробился на вершину одной из самых жестоких животных групп. Общество гиен не для неженок, а именно ей и был Нарцисс. Он мог с легкостью носить и красивое вечернее платье в своем клубе, и хорошо сидящий костюм. Обычно его глаза были накрашены ярче, чем у меня, он был активным геем, но все еще оставался Обей, оставался королем. В нашу первую с ним встречу у меня это в голове не укладывалось.
— Я потребовал голову Ашера, а когда Жан-Клод отказал, я сказал, что убью Кейна, и если гибель зверя зова Ашера убьет его самого, что ж, пусть будет так.
— И Жан-Клод отговорил тебя.
— Отговорил. А теперь скажи мне как. Или вернее, что он сказал мне такого, что заставило меня захотеть пожалеть этих двух идиотов.
— Думаю, я догадываюсь. Он предложил тебе приблизиться к трону.
— Да, — он казался удивленным. — Не ожидал, что ты будешь так спокойна на этот счет.
Я немного нахмурилась.
— Ладно, я думала то, что ты спишь здесь — часть этого соглашения, ну, то есть ты буквально ближе ко мне, к нему, но полагаю тебе нужно мне что-то рассказать. У меня такое чувство, что я что-то упускаю.
— У тебя нет гиены зова, пока. И нет кого-то более подходящего для королевы, чем король.
Я нахмурилась сильнее.
— Когда мы последний раз разговаривали, ты велел мне держаться подальше от твоих гиен, потому что я девчонка, а гиены по своей природе матриархальны. Ты беспокоился, как бы я не захватила твой клан.
— Мне пришлось принять женщин, чтобы все новички натуралы были счастливы, — сказал он, закатив глаза.