Он нахмурился и неопределенно взмахнул рукой.
— Почему поэтому?
— Ни ты, ни я на самом деле не увлечены друг другом. Настолько мы не во вкусе друг друга.
В его взгляде был и цинизм, и усталость. Он по-прежнему выглядел молодым и привлекательным в стиле «только что проснулся», но еще и утратившим вкус к жизни, словно он уже все видел и все попробовал, а я была такой наивной.
— Анита, о, Анита, из-за тебя я чувствую себя старым.
— Я либо старше тебя, либо мы ровесники.
— По годам — возможно, но что касается опыта… — он покачал головой.
— Вероятно, я видела вещи похуже, чем ты. Я же коп, помнишь?
— Но отчего-то в эмоциональном плане ты не похожа на них. Твой взгляд на любовь и секс такой незрелый, что это… — он вздохнул, покачал головой и наконец продолжил: — отрезвляет, словно с тобой вообще не позаигрываешь. От тебя веет обязательствами и обещаниями, которые ты намерена исполнить.
Я пожала плечами.
— Стараюсь сдерживать обещания. Думаю, так все должны делать.
Нарцисс улыбнулся, но во взгляде все еще остались циничность и настороженность.
— Преследуя свои цели, я лживый ублюдок.
— Не смей лгать ни мне, ни Жан-Клоду, ни кому-то еще, кто мне важен.
— И что если я солгу?
Я просто посмотрела на него.
— Этот взгляд… Такой опасный.
— Такой же опасный, как сердечный приступ, — сказала я.
Он улыбнулся и закрыл глаза, чтобы я не видела, как он размышляет над чем-то. А затем обратил на меня взгляд своих карих глаз, который соответствовал улыбке.
— Так ты готова сыграть в «я покажу свое, а ты мне свое»?
Не знаю, что бы я ответила, но дверь вдруг открылась и вошел Жан-Клод, на нем был такой же темно-синий халат, как и его глаза.
— Ma petite, Нарцисс, вижу, вы еще не передрались, значит дела обстоят лучше, чем я опасался.
— О, мне не нравится бить девчонок, а вот мальчиков… всегда рад отшлепать маленьких плохих мальчишек, — сказал Нарцисс, перекатившись на спину и приняв более развратный вид, чем был, пока мы были наедине. — Хочешь снова побыть моим маленьким плохим мальчиком, Жан-Клод?
— Завязывай, Нарцисс, — велела я. — Пока Жан-Клод не вошел в комнату, ты вел себя как разумный человек. Не возвращайся к этой нездоровой сексуальности.
Он обратил свою сексуальную, хищную улыбку на меня.
— Считаешь меня сексуальным? Правда?
Он изогнулся под одеялом, потягиваясь, словно кот, кошки правда не настолько знают свои сильные стороны. Они не пытаются притягивать взгляды к их паху, виляя бедрами, словно на сцене «Запретного плода».
— Я никогда не утверждал, что ты не умеешь двигаться, Нарцисс, — напомнил Жан-Клод, подойдя ближе, чтобы взять меня за руку, и глядя на мужчину в постели.
— И все же больше не хочешь играть со мной, — проговорил Нарцисс, притворяясь обиженным.
— Я не наслаждаюсь той игрой, которую ты предпочитаешь, Нарцисс.
— Ты пришел как раз вовремя для «я покажу свое, а ты мне свое», — сказал Нарцисс. — Но ты, конечно, не увидишь, что там у меня, а я не увижу тебя. Это занятие «покажи и расскажи» только для нас с Анитой, не так ли, ma petite?
— Никогда больше не называй меня так. Только Жан-Клод может так меня звать.
— Оооой, милые прозвища только для друг друга, мне нравится.
Я вздохнула.
— Со мной в этой постели был тот, с кем есть о чем разговаривать. Но в комнату входит Жан-Клод, и ты снова становишься карикатурой, прячась за флиртом и этим раздражающим дерьмом. Почему?
— Что почему? — спросил он, прекратив извиваться под одеялом и посмотрев на меня.
— Почему ты устроил представление, как только Жан-Клод вошел в комнату?
Он моргнул, и теперь мне было известно, что таким образом он что-то скрывает в своем взгляде.
— Не понимаю, о чем ты, дорогуша.
Я не стала давить, либо он не хочет отвечать, либо сам не знает, почему начинает вести себя странно рядом с Жан-Клодом.
— Ладно, просто покончим с этим. Мне скоро нужно будет встретиться с ФБР. И не называй меня дорогушей.
Нарцисс посмотрел на меня, а затем покосился на Жан-Клода, сказав:
— Но если тебе нужно представление, тыковка, я могу тебе его устроить.
— Не зови меня тыковкой.
— Ну, раз ты так настаиваешь, печенюшка.
Я склонила голову на плечо Жан-Клода. Халат был атласным, и ткань была мягкой и приятной, а от того, что этот халат был на нем, было еще приятнее. Он обнял меня, и я прильнула к его телу, позволяя ему держать меня, позволяя всему остальному подождать минутку.