Он зарычал на меня.
Я послала ему воздушный поцелуй.
— Взять его, — приказал Жан-Клод.
— Что мне сказать другим гиенам, когда они спросят, почему мы это сделали? — спросил Симус.
— Скажи им, что Нарцисс угрожал нам, и даже Обей вергиен не останется безнаказанным, сделав это, — ответил Жан-Клод, но явно не был рад происходящему.
Охрана окружила Нарцисса, выводя из комнаты. Он не пытался сопротивляться.
— Некоторые из других животных групп нашего города бояться тебя, Жан-Клод. Они переживают, что Рафаэль лишь твоя марионетка, и через Мику и его Коалицию ты попытаешься завладеть ими всеми. Когда они узнают, что ты заключил в тюрьму лидера одной из групп, что ты не жалуешь, они только уверятся в твоих намерениях.
— Уйди с глаз долой, Нарцисс, пока я не решил, что заключить тебя в тюрьму недостаточно.
Нарцисс ушел, не проронив больше ни слова. Думаю, он понял по лицу Жан-Клода, что может произойти, если он продолжит давить. Когда мы остались наедине, я обняла его.
— Он прав? Это подольет масла в огонь для тех, кто пытался убить Рафаэля?
— Вероятно, — ответил он, прислонившись щекой к моей макушке.
— Об этом я не подумала.
— Ты была права в своих суждениях до определенного момента, а после думать — уже моя обязанность. Ты напомнила мне, что я должен вести себя как король, а не влюбленный в Ашера мужчина.
— Я тоже люблю его.
— Но ты безжалостнее меня, ma petite, гораздо более безжалостней.
— Мне казалось, ты получил от меня безжалостность через вампирские метки так же, как я обзавелась ardeur.
— Я стал безжалостнее, oui, но, когда дело касается Ашера, я слаб.
— Не проявляй слабость, пока я занята с ФБР, ладно?
— Обещаю, не принимать никаких решений относительно Ашера и того бардака, что он устроил, не обсудив это с тобой и Микой.
— Хорошо, — сказала я и потянулась за поцелуем.
Он ответил на поцелуй и сказал:
— Тебе нужно покушать перед уходом.
— Перекушу протеиновым батончиком, для нормальной еды я уже потеряла слишком много времени.
— Вода и батончик, но обещай, что хотя бы после этой встречи заедешь куда-нибудь и нормально поешь.
— Обещаю, — ответила я.
Мы поцеловались, я оделась, заглянула к Мике, который восстанавливался от слишком частого обращения за один день, и вернулась к работе. Обычно полицейская работа была отличной альтернативой пушистой и вампирской политике, но сегодня моя работа касалась вуду и зомби секс-рабов. Я бы скорее предпочла и дальше разбираться в сверхъестественной политике, она мне хотя бы понятна. Не слишком хороший знак, что я не понимаю, что происходит с зомби и моей собственной силой. Я по-прежнему не знаю, что пошло не так с зомби Томаса Уоррингтона, не стопроцентно. Я бы перестала приносить в жертву коров, но кроме этого я не знаю, что еще могу сделать. Непривычно говорить так о зомби. Я поехала на встречу с ФБР с тревожным предчувствием. Я была их экспертом, и их эксперт ни черта не понимал.
Глава 54
Просто дежа вю вернуться в офис к специальным агентам Мэннинг и Бренту. Последний уже включил и подготовил к работе компьютер, мы просто ожидали остальных участников нашей маленькой вечеринки.
— Жаль, Зебровски не будет, он тот еще хохмач, — сказал Брент.
— Хохмач? — переспросила я и улыбнулась.
— Не берите в голову, ему нравится напоминать мне, что он из глубинки, а я городская девчонка, — сказала Мэннинг. Свой черный брючный костюм и белую рубашку она сменила на темно-синие брюки, жакет и светло-голубую рубашку на пуговицах — смелая цветовая гамма для ФБР. Брент, как и прежде, был во всем коричневом. Либо это был тот же самый костюм, либо он накупил много одинаковых. А еще при взгляде на него по-прежнему казалось, что ему стоит вернуться в колледж и решить, действительно ли он хочет быть агентом ФБР или, может, связать свою профессию с компьютерами.
— Да уж, Зебровски хохмач, но у его детей сегодня танцевальный творческий вечер. В метафизике он почти полный ноль, так что нет причин заставлять его смотреть, как я применяю к видео свою абракадабру, когда он не способен ничего почувствовать.
— У меня тоже девочка, — сказал Брент. — Меня греет мысль, что у него две.
— У него сын и дочка, и оба танцуют.
— Удивлена, что вы называете свой психический дар абракадаброй, — заметила Мэннинг. — Большинство практиков это оскорбляет.
— Я имею дело с полицией гораздо дольше большинства практиков. У меня был опыт, когда мои способности назвали куда хуже, чем абракадабра.