— Ты же в курсе, что не нравишься мне, Кейн? — поинтересовался Никки.
— Дэв тебе не нравится даже больше меня.
— Дэв мне нравится чертовски больше тебя.
— Но недостаточно, чтобы трахнуть его, даже когда вы оба обнажены в душе.
— Мы с тобой были голышом в душе, и я не хотела тебя, — напомнила я.
— Я не сплю с девчонками.
— А я с дураками, так что мы оба в безопасности.
Кейн поднялся. Ашер пытался усадить его назад, но на этот раз он не поддался и устоял. Я тоже встала, и Ричард не пытался меня удержать. Его руки были сжаты в кулаки. А мои расслаблены в ожидании принятия решения, стану ли я драться.
— Я уже доказала, что могу надрать тебе задницу, Кейн. Тебе действительно на этот раз нужны зрители?
— В раздевалке ты жульничала.
— Ты сантиметров на тридцать выше, руки и ноги почти вдвое длиннее моих, ты мужчина, ты гиена. Между нами просто не может быть честной драки.
— То есть ты признаешь, что жульничала.
— Так говорят любители, Кейн.
— Я не любитель, — ответил он.
— Ладно, — сказала я и наполовину отвернулась от Кейна, чтобы устойчивее поставить ногу, развернуть плечи, сжать кулак, вскинуть руку и, повернувшись, со всей силы ударить его в солнечное сплетение, используя свое тело как пружину. Кейн согнулся, не в силах вздохнуть, и его лицо было достаточно низко, чтобы я смогла ударить в него коленом, что я и сделала. Удерживая его за затылок, я быстро ударила его коленом в лицо четыре раза и отскочила в сторону, увеличивая между нами расстояние на случай, если он достаточно оклемается, чтобы попытаться меня схватить. Не хотелось бы, чтобы со мной боролись эти длинные руки и сильное тело.
Будь Кейн человеком, драка на этом и закончилась бы, но он им не был. Он наступал на меня с ревом и рыком, от которых моя кожа покрылась мурашками, но он дал мне время принять боевую стойку. Поднятыми руками я защищала свое лицо, закрывая при этом локтями так много тела, как только могла, но я не собиралась так близко подпускать его. Он был в такой ярости, что просто забыл про все свои тренировки и бросился на меня. Я ударила его в солнечное сплетение, заставив его остановиться. Но Кейну удалось не наклониться так низко, как в прошлый раз, и он закрыл руками лицо, чтобы я не могла добраться до головы. Я нанесла удар по его колену, Кейн с криком упал на пол. Он не пытался подняться, просто остался стоять на четвереньках, поджимая одну ногу, как собака раненную лапу.
— Ты сломала мне ногу.
— Она не сломана, я даже щелчка не услышала, так что и колено не выбила из сустава. Один раз перекинешься и будешь как новенький.
— Сука, ты ударила меня исподтишка, ты снова жульничала.
— Вот поэтому ты и любитель, — сказала я.
— Что ты нахрен имеешь в виду?
— Ты ждал правила? Надеялся, что вмешается рефери или судья и объявит, как можно, а как нельзя вести себя в драке?
Он просто уставился на меня и сказал:
— Сука.
Я улыбнулась и ответила:
— Слабак.
От него пахнуло жаром, а карие глаза стали более светлого, золотистого оттенка — глаза гиены. Браунинг мгновенно оказался в моей руке, мышечная память сработала прежде, чем я это осознала. Я уже нацелила его в голову Кейна, прямо над глазами. Это был лучший угол для смертельного выстрела, что когда-либо у меня был.
— Не нужно, Кейн, не здесь, не сейчас, — мой голос был тихим и осторожным, потому что палец уже лежал на спусковом крючке. Не имеет значения, какое у вас оружие, как только ваш палец касается этой точки, вы начинаете относиться к нему так, словно достаточно малейшего нажатия, и если уж вы нажмете на крючок, убедитесь, что желаете смерти того, в кого целитесь.
По комнате распространялся жар, словно кто-то оставил открытым в ванной кран с горячей водой, и мы купались в нем.
— Пули серебряные, Кейн, выстрел в голову ты не исцелишь.
Слева от себя я заметила движение.
— Никому не двигаться.
— Анита, — позвал Ашер, — пожалуйста.
Я почувствовала, что он подходил ближе.
— Стой где стоишь, Ашер, или клянусь, я пристрелю Кейна, а затем примусь за тебя.
— Ma petite…
— Нет, Жан-Клод, не в этот раз. Если Кейн перекинется, я пристрелю его. Вот разница между профессионалами и любителями. Любители ноют о правилах и справедливости, молят о пощаде. Профессионалы знают, что существует лишь одно правило — выжить, в насилии нет ни справедливости, ни жалости.
— Анита, — заговорил Никки, — убьешь Кейна — не беда, убьешь Ашера — для меня это тоже проблемой не будет, но не для тебя.
Я не отводила взгляда ото лба Кейна, той самой точки, куда должна попасть пуля. Мне и раньше доводилось стрелять в людей с такого близкого расстояния. Я знала механику всего этого, в точности знала, что случится. На меня в ответ уставилось просто другое лицо.