— От Мики или от тебя, или от вас обоих. Для меня не важно, если ты серьезно.
— В свое время Мика сделал предложение нам обоим. И я бы вышла за вас двоих, если бы могла, я уже говорила об этом.
— Я знаю. Говорил же, что это глупости.
— Значит, если бы Жан-Клод с огромным кольцом подъехал на карете к тебе, тебе бы это понравилось?
Он кивнул.
— Да, но лучше, если бы это была бы ты или Мика.
— Ну, черт.
— Это не совсем те романтические чувства, на которые я рассчитывал, Анита.
— Прости, правда. Просто ты огорошил меня.
— Ты же сама сказала: я занимаюсь готовкой, уборкой, хожу по магазинам, и ты не хочешь ребенка от меня. Неужели немного романтики — это слишком много?
— Я маршал Соединенных Штатов Сверхъестественного Отдела. Я не смогу работать, если забеременею. Я не хочу беременеть. В моей жизни нет места ребенку.
— Мы могли бы усыновить.
— Тебе всего двадцать три. Зачем тебе ребенок сейчас?
— Но тебе тридцать. И я хочу, чтобы у нас был ребенок.
— У меня в запасе есть еще парочка годков, — ответила я, даже не пытаясь сдержать сарказм.
— Женщины в тридцать не старые, Анита, я знаю. Но у них есть дети. Когда ты размениваешь третий десяток, пора принимать решение.
— Женщины заводят детей и в сорок, и даже в пятьдесят.
— С помощью медицинских технологий.
— Моя тетка родила своего последнего ребенка в пятьдесят. И это было полной неожиданностью, и без чудесного вмешательства медиков.
Натаниэль взглянул меня.
— Правда?
— Правда, — кивнула я. — Доктор сказал ей, что она больше не сможет иметь детей, поэтому она перестала предохраняться. Он ошибся.
— Ладно, беру свои слова назад. Возможно, у нас больше времени. Пятьдесят. Обалдеть. Хорошие гены.
— Только если к пятидесяти у тебя не угаснет желание плодить детишек.
— Я остановлюсь на одном чуть раньше, — ответил он.
— На сегодня хватит, Натаниэль. На меня и так достаточно давят вертигры, которые хотят участвовать в церемонии обручения.
— Я всего лишь сказал о романтичном предложении, а ты теперь чувствуешь, как на тебя из-за церемонии давит еще больше людей? Знаешь, давят-то не только на тебя. Они хотят обменяться кольцами и с Микой, и со мной тоже.
Я обдумала это пару мгновений.
— Мика в Цирке не говорил об этом в таком ключе.
— Он и не должен.
— О чем ты?
— Я бисексуал. Мика для меня не исключение, и обручение с еще одним мужчиной для него не то же самое, что для меня.
— Вот черт! Прости, Натаниэль, ты абсолютно прав. Для тебя он может быть новым любовником, Мика же не станет так его рассматривать. Значит на самом деле под ударом наша с тобой добродетель, если можно так выразиться.
— Не добродетель в опасности, Анита, а наше семейное счастье. И это гораздо важнее для меня.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, считая до десяти. Когда это не сработало, я попыталась досчитать до двадцати, но дрожь внутри так и не прошла, поэтому я просто сказала:
— Мика назвал, кого бы он выбрал из тигров. А кого выбираешь ты?
Натаниэль взглянул на меня, а затем вновь сосредоточил внимание на дороге.
— Спасибо, что спросила. Знаю, что не хотела.
— Мне ясна твоя позиция насчет секса. Так кого бы ты хотел видеть в нашей постели?
— Смотря, что ты имеешь в виду, говоря «в нашей постели», — ответил он.
— Кончай скромничать, Натаниэль, после того как заставил меня спросить об этом.
Он улыбнулся.
— Справедливо. Ладно, Синрик готов делить тебя со мной или Микой лучше, чем кто-либо ожидает от Ники. Но Мика не делит постель с Ники. А я ни с одним из них не сплю, воспринимаю их больше как братьев или типа того.
— Ну а если выбирать в романтическом смысле, тогда кто?
— Чтобы сохранить семейный уют, или Ники, или Синрик. Они и так уже живут с нами.
— Но Ники не вертигр, это нам не поможет.
— Верно.
— Да давай уже, у тебя есть кто-то на примете.
— На примете двое, вроде бы.
— Ну так раскрой тайну.
— Дев. Он бисексуал и золотой тигр.
— Но разве он не с головой в семейной идиллии с Ашером и Кейном?
— Кейн бесится, когда приходится с кем-то делить Ашера. И Дев не разделяет БДСМ-наклонностей Ашера. С появлением Кейна он стал просто еще одним любовником.
— Думаешь, Дев скоро будет свободен?
— Не совсем, но он забавный и би, как и я.
— Ты говорил о двоих, так кто второй?
— Никого конкретного. Единственная вертигрица, с которой ты спала — Джейд, и мы все согласны, что у нее слишком много проблем. Но как насчет других женщин-вертигров в роли кандидаток? Она была бы любовницей для нас троих, а не только для двоих из нас…