— Я думала, ты зарекся от девчонок ради Ашера, — сказал я.
По его очень красивому лицу пробежала тень, и одного только взгляда было достаточно, чтобы понять: в раю были проблемы. Натаниэль говорил, что Кейн — другой парень Ашера — ревнует к Дэву. Может, в этом все дело? Не завидую я Дэву, вручившему свое сердце Ашеру. Этот вампир совершенно по-новому раскрыл понятие «вздорный возлюбленный».
Я взглянула на Мику, пытаясь понять, знал ли он что-нибудь, но тот пожал плечами. Он тоже был растерян. Я не стала спрашивать: «Что на этот раз?» — только не при всех, но зуб даю, я еще услышу об этом в приватной беседе от самого Дэва или Ашера.
— Он сказал мне, что если ты захочешь надеть кольцо мне на палец, он не станет мешать.
Я коснулась его руки, другой все еще обнимая Мику.
— Мне жаль, Дэв.
Она сжал мою ладонь и проговорил:
— У него есть Кейн. И Кейн считает, что я тоже должен найти себе кого-то еще.
— Чтобы ты не слишком отвлекал Ашера от него, — заключила я.
— Ты гораздо красивее этой гиены, — сказала Энджел.
Я понимала, что она пытается поддержать брата, но…
— Комментарии вроде этого только нервируют Кейна.
— Но это же правда, — возразила она, указав на брата. — Кейна нельзя назвать страшненьким, но он не сравнится с Дэвом или Ашером, если уж на то пошло. Если честно, вообще не понимаю, что Ашер в нем нашел.
Это одна из причин, почему мне не нравится Энджел: даже когда она пытается быть доброй, ей удается плюнуть в кого-то ядом. У нее был настолько же сложный характер, насколько легко было поладить с Дэвом, благодаря этому, он выдерживал отношения с Ашером, что не удалось бы Энджел. Хотя я бы тоже не выдержала все, что Дэв терпит от Ашера, так что кто я такая, чтобы судить, но…
— Кейн красив. Просто он как Мальборо Мэн, а не Брэд Питт.
— Что это значит? — спросила она.
— Он по-мужски красив.
— Если это просто более мягкий способ сказать, что он не привлекателен, то я соглашусь.
— Кейн по-своему красив, Энджел.
— Почему ты защищаешь его?
Я всмотрелась в лицо Дэва, отмечая выражение дискомфорта, и задумалась, не нравился ли ему самому Кейн. Если так, то ревность Кейна была для него двойным ударом. Его каре-голубые глаза были наполнены болью. Он позволил увидеть нам эту неприкрытую рану всего на мгновенье, а затем закрыл глаза, улыбнулся и спрятался за образом спортсмена-весельчака, что было для него такой же маской, как для меня лицо копа. Мика тоже взял его за руку, и в тот момент, когда мы оба коснулись его, по нашей коже разлилась сила. Она подняла каждый волосок на наших руках, скользнула вдоль позвоночника и пробудила наших зверей. Я ощутила леопарда Мики и увидела, как мой уставился на меня сквозь длинный тоннель из того места, где передо мной мысленно представали мои внутренние звери. Я понимала, что на самом деле ни тоннеля, ни площадки для леопарда нет, но так уж поступает человеческий разум, чтобы постигнуть невозможное. А так как я касалась и Дэва, на меня взглянул еще и другой зверь. Моя золотая тигрица припустила рысью за черной тенью леопарда, но мое человеческое тело не было способно принять даже одну форму, не говоря уж о двух. Случалось уже, когда множество моих зверей откликались все вместе, и ничем хорошим это не заканчивалось. Кошки не любят делиться.
И словно желая проверить, не лгу ли я, к золотой присоединились черная, голубая, белая и красная тигрица; теперь тигры всех цветов уставились на меня, и в тот момент, когда они появились, золотая тигрица остановилась. Они все просто стояли и смотрели на меня, выжидая. Мой леопард ожил не как игра вашего воображения во сне, а как сила, навстречу ожившему зверю Мики в захлестнувшей волне силы и магии, словно невидимый шелковистый мех скользил подобно воздуху не только по нашей коже, но и внутри наших тел. Наши звери плавали от меня к нему, как огромные пушистые левиафаны, но не придерживались логического маршрута там, где мы с Микой соприкасались; они скользили вдоль наших рук к Дэву. Его тигр должен был атаковать их, но не стал.
Огромный золотистый кот перекатился на бок, купаясь в силе, словно она ласкала его.
Подобное уже происходило, когда мы с Дэвом впервые встретились, но никогда больше не повторялось. Я посчитала это всего лишь каким-то метафизическим отклонением, но на лице Дэва отразилось то же неожиданное удовольствие, как и в тот первый раз.
Сила перетекала между нами тремя в бесконечном бархатном прикосновении магии. Я чувствовала, как что-то зарождается внутри меня, и понимала, что если мы не остановимся сейчас, то все это может стать больше, чем просто метафизическое удовольствие.