— В следующий раз, приятель, будь поосторожнее, — невозмутимо заметил он налетчику и спокойно продолжил свой путь…
Не буду детально описывать всю свою разведывательную работу в Штатах. Она не отличалась большим разнообразием. Самое интересное заключается в том, что ФБР до сих пор не удалось установить, по каким документам я там жил, где и чем занимался. А на первое время я обосновался в центре Нью-Йорка, в гостинице особого типа, где можно снять номер не менее чем на месяц. Такие гостиницы называют «жилыми отелями», пользуются ими лишь холостяки и незамужние женщины. Подобные заведения обладают как плюсами, так и минусами. Селятся там безо всяких формальностей, съехать можно быстро и без предварительного предупреждения. К тому же нет необходимости покупать мебель, посуду, прочую утварь. К отрицательным сторонам такого отеля следует отнести прежде всего избыток персонала, среди которого есть немало любопытных.
Примерно через год мне удалось подыскать подходящую однокомнатную квартиру в одном из пригородов Нью-Йорка. Уходил я по своим делам рано утром, возвращался, как правило, поздно вечером. С соседями старался не знакомиться. Квартира хорошо отапливалась, и я обычно приоткрывал на ночь окно. Оно было стандартное, вагонного типа — вверх поднималась вся нижняя рама. Как-то утром, закрывая окно, по давно укоренившейся привычке бегло, но внимательно осмотрел улицу. Взошедшее солнце ярко освещало дома на противоположной стороне. Все было спокойно, и я уже собирался уходить, когда заметил в одном из окон дома напротив мужчину, который внимательно разглядывал меня в бинокль. Он стоял за кисейной занавеской, но был отчетливо виден в лучах солнца.
Все утро до выхода из дома я мучительно старался понять, когда совершил ошибку, вызвав появление шпика. Все было загадкой. Но делать поспешные выводы я не торопился. В США слежка за людьми достигла немалых масштабов. В стране расплодились тысячи частных сыскных агентств. Работы у них по горло. Шпионят все кому не лень. Банки за своими клиентами. Заимодатели — за должниками. Фирмы — за служащими. Монополии — за профсоюзами. Одни предприятия пытаются похитить секреты производства у других. Те принимают ответные меры. Не менее развита слежка и в частной жизни. Супруги нанимают сыщиков, чтобы получить доказательства для развода, любовники устанавливают наблюдение за любовницами и наоборот. Учитывая все это, было почти невозможно догадаться, кто и почему заинтересовался моей особой. ·
Из дома в то ранее утро я вышел в обычное время и поехал по делам, но выполнение некоторых заданий приостановил. Разведчик постоянно проверяется, то есть следит, нет ли за ним наблюдения. Ничего подозрительного на сей раз обнаружить не удалось… Проснувшись на следующее утро, прежде всего стал внимательно наблюдать за окнами дома напротив. Погода выдалась пасмурной, и поэтому через занавеску можно было лишь смутно различить очертания какой-то фигуры. Продолжая наблюдать за противоположным окном, минут через пятнадцать я увидел, что очертания фигуры исчезли, а вскоре из дома вышел мужчина, сел в автомобиль и уехал. Так продолжалось несколько дней. По номеру автомобиля удалось установить личность соседа и выяснить, что он уже давно живет по этому адресу. Поскольку же я появился в этой квартире недавно, напрашивался вывод, что наблюдает незнакомец не за мной, а за кем-то другим.
Через день я вышел на улицу минут за десять до того, когда незнакомец обычно появляется в окне. Тут же в соседней с моей квартире зажегся свет. С улицы мне ничего не было видно, но для незнакомца на втором этаже дома напротив, несомненно, открывался полный обзор. Было ясно — следили за соседней квартирой. Оставалось выяснить, за кем и почему. Вернувшись к себе, не снимая пальто, я ждал дальнейшего развития событий. Через полчаса дверь соседней квартиры хлопнула. Выждав несколько секунд, я быстро спустился по лестнице… Передо мною царственной походкой шла женщина лет тридцати с весьма привлекательной фигурой.
Что же, конечно, вздохнул я тогда с облегчением и посмеялся над еще одной житейской проблемой. Таинственным незнакомцем оказался «подглядывающий Том». Так в США называют любителей пялиться в чужие окна. Слава Богу, в тот раз все обошлось благополучно, хотя понервничал я сильно.
Впрочем, нервничать приходилось все время. Это неизбежно в профессии разведчика. Хотя со временем привыкаешь… После встречи с Абелем я ежедневно проверял место постановки сигнала. Пришло время, и сигнал появился. Обыкновенный крест мелом, какие любят рисовать дети. Это означало, что мне следовало вечером посетить тайник, описание которого раньше дал мне резидент. Это было небольшое вентиляционное отверстие в стене давно закрытого магазина в переулке вблизи Бруклинского моста. После наступления темноты, тщательно проверившись, я Изъял из тайника небольшой сверток. Когда принес его к себе на квартиру и открыл, обнаружилось, что там лежат деньги и блоки прекрасного коротковолнового передатчика. Очень этому обрадовался, ибо отныне у меня появилась возможность наладить надежную двустороннюю радиосвязь с Центром. За сравнительно короткий срок удалось улучшить и курьерскую связь с Центром, а также внутри нашей группы. К хорошо известным средствам связи вроде радио, курьеров, почты и тайников удалось добавить, с согласия Абеля, ряд новых приемов, которые оказались достаточно эффективными. Это было вызвано тем, что расширился объем информационной работы в связи с обострением «холодной войны»…
К концу лета закончился наиболее сложный этап моей деятельности — проникновение в страну назначения и оседание в ней. Другими словами, я сумел поселиться именно там, куда направил Центр. Я превратился в рядового коммивояжера, каких в США очень много и которые не вызывают особого интереса. Коммивояжеры, или «странствующие продавцы», реализуют товары одной или нескольких фирм на комиссионных началах, то есть получают определенный процент от вырученной суммы. Фирме, по сути дела, все равно, много или мало он продаст, ибо ему не платят жалованье. С другой стороны, никому не может быть известно, сколько он фактически зарабатывает, в особенности если представляет не одну, а несколько фирм. Прикрытие коммивояжера позволяло мне свободно располагать своим временем и, когда обстоятельства того требовали, уезжать на несколько дней. Все это способствовало более или менее успешному ведению разведывательной работы.
В течение первого, наиболее напряженного периода, когда на счету была буквально каждая минута, я почти не ощущал разлуки с семьей и тоски по дому. Однако когда связь с Центром была налажена и я почувствовал, что прочно осел в США, мои мысли все чаще стали возвращаться к семье, друзьям и привычному образу жизни. Честно говоря, стало грустно и очень захотелось вернуться домой. Естественно, у нас была повседневная связь с Центром, изредка приходили письма от жены, но это было слабым утешением и никак не уменьшало желания поскорее вернуться в Москву. Вспоминая друзей, я невольно завидовал им и думал: «Вот счастливчики! Живут себе дома со своими родными, занимаются любимым делом, что-то создают, оставляя о себе какую-то память, служат примером детям…»
Полагаю, что подобные мысли возникают у каждого разведчика. Жаль, что далеко не все понимают, что разведка — это не только романтика, захватывающие приключения и возможность посмотреть чуть ли не весь мир за государственный счет, сколько трудная повседневная работа, зачастую не дающая тех результатов, на которые рассчитывал. И хроническая тоска по дому…