— Мэтт?
Переступив невысокий порожек, мое солнце прошло на кухню, сонно протирая глаза левой ладошкой.
— Доброе утро, любимый.
Я подхожу к нему и целую, приобнимаю за талию и прижимаю к себе. Ему нравится, когда я такой. А я люблю его такого. Растрепанные длинные светлые волосы, которые он отказывается состригать, чистые голубые глаза, смотрящие предано и нежно. Он ходит по дому в шортах и моей футболке, которая сильно ему велика. Такой милый, что оторваться от него нельзя.
— С годовщиной, — говорит он почти неслышно, и мне, словно в первый раз кружит голову его голос.
— И тебя.
Я провожаю его за стол. Сажусь напротив и умиляюсь, наблюдая, как загораются глаза моего мальчика при виде цветов. Это его любимые, я знаю.
— Откроешь?
Он смотрит на коробку с подарком. На секунду замечаю, как дергается его правое плечо. Но мне, должно быть, показалось. Да, одной рукой открывать такую коробку сложновато, но помогать я не стал. Ари мог бы обидеться. В коробке, на бархатной подушке, лежат новенькие блестящие часы. Ария не любит наручные, так что я выбрал часы на цепочке.
— Красивые.
— Тебе нравится?
— Очень. Спасибо. И за цветы тоже.
Он так красиво улыбается. Я уже давно перестал замечать его шрамы. За эти годы они побледнели и стали почти невидимыми. Он становился похож на того мальчика с фотографии, что висела на стене в гостиной.
— Я хотел пригласить тебя на концерт.
Ари смотрел в свою тарелку, нервно тыкая вилкой в блинчик с джемом.
Мне его предложение показалось странным. Сколько я его знаю, он никогда не проявлял желания выйти в люди. Обычно мы ходили на премьеры фильмов или просто гуляли по городу.
— Хотел, но приглашать не будешь? — Я улыбнулся.
— Нет, все же приглашу. Вивальди. Тебе же нравится?
— Да, очень.
— Отлично. Тогда сегодня в семь. Я позвонил Сэму, он согласился нас отвезти.
Его глаза радостно мерцали, переливаясь оттенками синего. И все же я не могу сдержать улыбку, когда вижу его. Я не думал, что смогу так сильно влюбиться. Я нашел своего истинного, и уже за это готов вечно благодарить Вселенную.
***
Я уже двадцать минут жду Арию перед входом в дом. Он сказал спускаться и ждать его, что я, собственно, и сделал. А его все нет и нет.
К дому подъехала знакомая машина. Кажется, что ничего не изменилось. А за рулем знакомый бета.
— Сэм, привет.
— Мэтт, — водитель слегка склонил голову, — выглядите роскошно.
Действительно, когда я еще надену свой новый парадный костюм? Черный классический пиджак, такого же цвета брюки и начищенные до блеска туфли. Рубашка темно-фиолетовая, галстук черный. Когда Ари его выбирал, сказал, что он подходит к моим глазам, так что я упустил тот момент, что мой костюм выбрали за меня и согласился на покупку, видя, как радостно сияли глаза моего мальчика.
— Ария уже на месте. Ждем только вас.
То есть как? Ари поехал один? Странно, на него не похоже. Ну, впрочем, раз так…
— Тогда поехали.
Я приземлился на заднее сидение, и машина сорвалась с места. Голова была на удивление пустой. Думать не хотелось. Казалось, если я обременю себя мыслями, испорчу общую атмосферу. А атмосфера сегодня праздничная.
В окне машины показалось богато украшенное здание концертного зала. В глазах рябило от безупречных украшений и скульптур на фасаде, красивая подсветка добавляла зданию некой торжественности. Я много раз был здесь на концертах с родителями…
— Прошу вас, — передо мной открыли дверь.
Я молча покинул салон, только бросил Сэму короткое «спасибо». Поднявшись по парадной лестнице в просторный холл, я в который раз поразился размерам люстры, что еле заметно покачивалась на прочных креплениях. Хрустальные капли переливались и красиво преломляли свет.
— Мистер Рэдрой?
Я обернулся. Передо мной стоял работник зала в аккуратненьком неброском костюме.
— Да.
— Я провожу вас в зал, прошу за мной.
Я просто послушно следую за ним, собирая на себе заинтересованные взгляды. Меня проводят к моему месту на балконе. Скоро должен начаться концерт. Я оглядываюсь, но Арии рядом не вижу. Место рядом со мной пустует. Я начинаю немного нервничать.
— Вам просили передать.
От мыслей меня отвлекает все тот же скромный молодой человек. Он протягивает мне лист бумаги, свернутый вчетверо. Я принимаю записку из маленьких ладоней и разворачиваю.
«Надеюсь, что ты не разочаруешься. Наслаждайся представлением, любимый.»
Почерк идеально ровный. Это от Арии? Странно. Может он просто…
— Господа, — разразился громкий голос откуда-то со сцены. А я и не заметил, как погас свет. — Сегодня вас ждет необычный концерт. Этим вечером на сцену выйдет давно забытый гений. Его талант не знает границ, а мастерство поражает. Так что желаю вам приятного вечера. Наслаждайтесь.
Свет на сцене на секунду погас. Человек, что стоял там и произносил свою небольшую речь, исчез. В самом центре сцены возник прекрасного вида белоснежный рояль.
Бледная тень поднимается на сцену. В зале собрались самые уважаемые люди города. Считая секунды, затаив дыхание, зрители ждут чего-то прекрасного.
Бледные тонкие пальцы падают на клавиши и мертвая тишина в зале пронизывается раскатами грома. Клавиша за клавишей, нота за нотой, звуки взрываются миллионами красок, словно яркий фейерверк в душе каждого зрителя.
На сцене Ария Рэдрой, юный гений, мастер своего дела. Он улыбается, когда играет. Он выглядит счастливым, это видно абсолютно каждому.
Хотя, может многие не замечают улыбку на его лице. Может быть ее вижу только я один. Прекрасно. Музыка, эмоции, неповторимая палитра чувств в каждом звуке.
Я никогда не слышал, как он играет. И теперь я понял, как много потерял. Я как-то обмолвился, что это мое любимое произведение. Поразительно, как он смог запомнить такую мелочь.
Времена года. Вивальди. Лето.
Я не успеваю понять, что только что произошло, как зал вдруг взрывается оглушительными овациями. Они разрывают слух. Так громко… Не знаю, сколько прошло времени. Я был не здесь. Я все еще находился в той сказке, в которую перенесла меня музыка.
— Понравилось?
Родной голос вырывает меня из бездыханного состояния. Я снова в зале. А рядом, нервно перебирая пальцы, стоит мой ангел.
Я поднимаюсь с места, делаю шаг навстречу и, наклонившись, целую это божье создание в губы. Он поддается и обнимает меня за шею. Длинные пальцы нежно касаются кожи, мягкие губы податливо мнутся под моими.
Я вынужден оторваться от него, я должен сказать, должен…
— Я… я…
— Не волнуйся, — он тихо улыбается. — Думаю, я тебя понял.
Мы смеемся. Я бы вечно простоял вот так, обнявшись, глядя в его кристальные глаза.
— Я тебя люблю, — слетает фраза с моих губ.
— Я знаю.
Говорить не хочется. В этом мире тишины сейчас только мы.
— Уйдем отсюда?
Он кивает, в его глазах вспыхивает искра озорства. Он берет меня за руку и ведет к выходу, аккуратно, чтобы не мешать людям слушать музыку, что доносится со сцены.
— Молодые люди, вернитесь на места. До конца концерта из зала нельзя…
Но мы не слышим. Распахиваем дверь и почти бежим, редкие лица смотрят недоуменно. Мы выносимся на улицу. Когда успел начаться дождь?
Я смотрю на своего любимого, покрасневшего, растрепанного, в белом концертном костюме, стремительно мокнущим под тяжелыми каплями. Сколько раз я в него влюблялся? Я сбился со счета после сотни.
Мы целуемся под дождем, и, наверное, оба понимаем, что у нас все еще впереди…