Я тоже рыдаю. Да, слезы еще не кончились.
Теплые руки обнимают за плечи, поднимают, ведут в палату.
И вот я сижу на кровати. Еще одна доза успокоительного, и я немного прихожу в себя.
Рядом на стуле сидит Марк и разглядывает что-то на моем лице.
— Можешь уйти. Я не держу.
Я отвернулся от него, не желая давать поводов для проявления отвращения.
— Ну что ты такое говоришь? Я позвонил твоим родителям, за тобой скоро заедут и отвезут домой. Все будет хорошо.
Я не верю. Не верю и все.
— Пластику можно сделать?
— Нет. Велик риск. Ты можешь не перенести наркоза.
— Все ясно.
Да, мне все понятно. Я урод. Я не могу играть. Я болен, и наверное мертв.
Отныне я просто живой труп.
========== 2. ==========
Комментарий к 2.
Извиняюсь за задержку.
Вечером того же дня за мной приехала машина. Выходя из больницы под проливной дождь, держа небольшую сумку с вещами в руке, я ожидал увидеть родителей, но ошибся. У входа стоял только мой водитель. Тот, которого я отпустил на день рождения брата пару недель назад.
По мне нельзя было сказать, что я погрустнел, не обнаружив родных. Мое лицо не выражало эмоций. Зачем, если на него никто не может смотреть без отвращения?
Сидя на переднем пассажирском сидении, я слушал, что мне говорил водитель. Его, кстати, звали Сэм. Бета тридцати лет. Человек надежный, пунктуальный, общительный и внимательный.
— Ваш отец купил вам квартиру в центре. Все вещи перевезены. Не хотите куда-нибудь прокатиться?
Я отрицательно мотнул головой. Куда я такой пойду? Да и лицо прикрыть нечем. Нужно будет поискать дома шарф или…
— Маску. Проедемся до торгового центра?
— Конечно.
Бета кивнул, не отрывая глаз от дороги. Он всегда был очень ответственен на дороге, но сейчас в этой внимательности прослеживалась фальшь.
Мы остановились на парковке перед большим торговым центром. Я какое-то время молчал. Я думал.
— Сэм? А можешь сходить без меня? Купишь какую-нибудь маску простую. Только чтоб на все лицо и только глаза открывала.
— Хорошо. Вы подождете здесь?
— Да. Куда я денусь?
Бета ушел, закрыв двери машины и оставив меня одного. Я залез поглубже под капюшон толстовки и сложил перед собой руки, перебирая пальцами левой пальцы правой. Так странно. Вроде совершенно здоровая рука, а двигаться не может.
К глазам снова подступили слезы. Я просто сидел в машине и плакал, все чаще возвращая мысли к своему лицу, а после и к руке. Это же на всю жизнь. Если руку еще можно подлатать, то с лицом ничего не сделать. В противном случае я умру. Не самая радужная перспектива в моей жизни.
Готов поспорить, мои родители все знают и просто не хотят видеть меня лишний раз. Снял мне отец квартиру в центре. Наверняка еще и рядом с парком. Отлично. Моя семья выставила меня из дома, когда мне как никогда нужна была поддержка. Да такого врагу не пожелаешь. Я понимаю, что люди, которых я не знаю, смотрят с опаской, но моим родителям-то что не так? Я же все еще я. Тот самый Ари, который чуть огорчится, тут же заливается слезами, который постоянно падает на ровном месте из-за собственной неуклюжести, который при виде враждебно настроенного альфы падает с инфарктом. Да, признаю, я урод. Но зачем повторять мне это своими поступками? Мне же больно. Очень, очень больно.
Дождь барабанил по крыше машины, давя звуком на слух. Начала немного болеть голова.
Через пару минут к машине подошел человек. Я думал, что это Сэм, что он так быстро вернулся, но за одной тенью быстро появилась другая, а после и третья.
По стеклу окна скользнула рука, стирая капли дождя. Окно было чуть приоткрыто, меньше чем на сантиметр. Из-за стекла доносились голоса.
— Ой, кто это тут у нас? Каков милашка.
Какой-то альфа нагнулся к стеклу и наклонил голову вбок.
Я на секунду опешил. Он что, слепой?
Быстро посмотрев в зеркало заднего вида я убедился, что лицо такое же уродливое, как и было.
Может в машине просто темно?
— Выходи, малыш, пойдем прогуляемся.
Парни за его спиной закивали. Ну и рожи у них, как у голодных хищников. Жуть.
— Идите куда шли. Оставьте меня в покое.
— Ну что ты такой злой, а?
Вот тут мое терпение лопнуло. Говорил же, чтоб отстали.
Стекло медленно опускалось. В лицо ударило холодным воздухом. Я просто повернулся к этой кампании и снял капюшон. Эффект был мгновенным. Эти трое отпрянули от машины и унеслись на нереальной скорости. Да… Теперь вопрос с домогательствами можно решить очень легко.
Закрывая окно, я думал о своем будущем существовании. Не о жизни, нет. Ну доучусь, я на домашнем обучении, потом-то что? На работу меня вряд ли кто-нибудь возьмет. А мир искусства для меня на ближайшие несколько лет закрыт.
И зачем мне пытаться вылечить руку, если потом я все равно не смогу играть так, как раньше. Меня, в силу моего возраста считали гением, виртуозом. А теперь?
На моем счету в банке несколько миллионов, но пользоваться этими деньгами я не могу, пока не достиг совершеннолетия. Придется просить деньги у родителей. Странно, я ведь никогда этого не хотел…
Сэм вернулся через четверть часа, поинтересовался, почему я плакал и отдал мне небольшой пакет. Внутри оказались две маски. Черная и темно-серая. Закрывали рот, нос, но глаза оставляли открытыми, застегивались маски сзади на шее и хорошо держались, что я проверил, когда еще в машине примерил одну.
— Еще куда-нибудь желаете?
— Нет. Поехали домой.
По дороге мы молчали. Да я и не хотел говорить. Может так на меня будут обращать меньше внимания? Да… мечты, мечты.
Машина остановилась у высотного дома в самом центре. Как я и предполагал, рядом был небольшой парк.
Сэм отдал мне ключи от квартиры, объяснил, что жить я буду в семидесятой, на десятом этаже и благополучно уехал, высадив меня из машины вместе с моей сумкой. Благо, над входом в дом был широкий карниз, так что промок я не сильно.
Поднявшись на свой этаж, я довольно быстро нашел нужную квартиру и прошел внутрь, отперев ключом дверь.
Просторный холл, после гостиная и кухня. Двери в ванную и спальню, лестница на второй этаж… Второй этаж? Серьезно?
На втором этаже обстановка была та же. Те же комнаты. Спрашивается, зачем мне столько?
Вся квартира была выполнена в черных, белых и желтых тонах. Не слишком ярко, не слишком тускло. Нормальная квартира, если не считать того факта, что помимо всего здесь был еще спортзал и библиотека.
Мне понравилось то, какие здесь были окна. Во всей квартире от пола до потолка, открывающие умопомрачительный вид на ночной город, играющий огнями. Так же меня поразил факт отсутствия в моем жилище зеркал. По одному в каждой ванной, а так…
Ну и хорошо. Не буду лишний раз напоминать себе о… себе.
Да что это такое?! Почему опять хочется плакать? Не буду, не буду…
Слезы капают на холодный пол. Сажусь на диван в гостиной, а после и совсем ложусь. Двигаться не хочется.
И пусть весь мир подождет.
Да, я не являюсь его частью. Я же мертв, как-никак. И почему-то я не чувствую боли. Мне просто очень грустно. У меня было все. Известность, поклонники, талант и прекрасная внешность. Я ценил красоту и дарил ее людям. Не только музыкой, просто своим присутствием. А теперь я понимаю, что остался один. Я собственным родителям противен. Не то что незнакомым людям.
Грустно. Вот так, обливаясь слезами, которые никак не хотели заканчиваться, я уснул, не желая больше просыпаться.