— Так еще жить можно, — одобрительно сказала мисс Рансибл, попробовав копченую пикшу.
Со всех сторон до них доносились обрывки сугубо технических разговоров.
— … Сменил весь мотор уже после осмотра. Другого бы за такое дисквалифицировали…
— … еле тянет по пятьдесят миль…
— …ужалила пчела, как раз когда он делал поворот, чуть не врезался в дерево и угодил прямо в ратушу. А за ним шел «райли», тот завертелся волчком, полез на насыпь, перевернулся и вспыхнул…
— …клапаны перегреваются… С этим мотором на подсосе ездить бессмысленно…
— …Чертов поворот — это что. Просто нужно перед белым домиком сбавить до сорока — сорока пяти, потом у трактира дать газ и уходить на второй по левой бровке. Это всякий ребенок сумеет. А вот двойной вираж сразу за железнодорожным мостом — это действительно штучка…
— … раз за разом махали ему флажком, чтобы остановился. Говорю вам, эта шайка не хочет, чтобы он победил.
— … назвать себя не захотела, но сказала, что сегодня вечером встретится со мной на том же месте, и дала мне веточку белого вереска, а я, как дурак, ее потерял. Она еще сказала, что будет ее высматривать…
— … в этом году предлагают всего двадцать фунтов премии…
— … сошел с трека на скорости, семьдесят пять…
— … прокладка лопнула, головка блока к черту…
— … сломал обе руки, а в черепе две трещины…
— … хвост затрясло…
— … от скорости вибрация…
— … мерк…
— … маг…
— Тррах…
Позавтракав, мисс Рансибл, Адам, Арчи Шверт и Майлз пошли в гараж искать своего аса. Они застали его за тяжелой работой — он слушал свой мотор. Один угол гаража был отгорожен канатом, и пол посыпан песком, как для встречи боксеров.
Перед канатом крутилась стайка алчных мальчишек с альбомами для автографов и подтекающими вечными ручками, а на песке, окруженные механиками, стояли основные части автомобиля. Мотор работал, и вся махина сотрясалась от бесплодных усилий. Из нее исходили клубы темного дыма и оглушительный рев, который отдавался от бетонного пола и рифленого железа крыши во все углы здания, так что не было возможности ни говорить, ни думать, и все чувства мгновенно притуплялись. Довольно часто этот ровный жалобный рев прерывался резкими взрывчиками, и они-то, видимо, вызывали тревогу, потому что при каждом таком хлопке приятель Майлза, который, конечно же, не мог быть чрезмерно чувствителен к шуму, морщился и многозначительно взглядывал на своего старшего механика.
Непосвященного наблюдателя этот автомобиль поражал не только явными дефектами звука, но и странно незаконченным видом. Впечатление было такое, что он еще в процессе изготовления. У него было всего три колеса, а четвертое находилось в руках у молодого человека в комбинезоне, который бил по нему молотком, то и дело прерываясь, чтобы откинуть лезшую на глаза занавеску из желтых волос. Не было и сидений, и на то место, где им полагалось бы быть, другой механик навинчивал пластины свинцового балласта. Не было капота — им завладел маляр, выводивший черную цифру 13 в белом кругу. Такая же цифра была на задке, и еще один механик прикреплял дощечку с номером над фарой. Был там и механик, мастеривший из тонкой проволочной сетки щиток на ветровое стекло, и механик, который, лежа врастяжку, колдовал над задней осью при помощи жестянки с политурой и тряпки. Еще два механика помогали приятелю Майлза слушать выхлопы. — Как будто мы не услышали бы их с Беркли-сквера, — сказала мисс Радсибл.
Дело в том, что автомобили являют собой очень наглядный пример философского различия между «бытием» и «становлением». Есть машины, служащие всего лишь средством передвижения, механические работяги, такие, как «испано-суиза» леди Метроленд, или «ролс-ройс» миссис Маус, или «деймлер» 1912 года леди Периметр, или «остин» рядового гражданина, — эти, подобно их владельцам, определенно имеют бытие. Их покупают свинченными, покрашенными, снабженными номерами, и такими они остаются, даже переходя из рук в руки, изредка освежаемые краской или на время омолаживаемые добавлением какого-нибудь второстепенного органа, но в основном сохраняя свое естество, пока не отправятся на свалку.
Другое дело настоящие автомобили, те, что становятся хозяевами над человеком, живые металлические особи, которые существуют лишь ради самостоятельного движения в пространстве, для которых шоферы, с опасностью для жизни цепляющиеся за руль, имеют не больше цены, чем стенографистка для биржевого маклера. Эти находятся в непрерывной мутации, они являют собой водоворот сталкивающихся и распадающихся частей — подобно скоплению транспорта в точке, где сходится много дорог и потоки машин сливаются воедино, смешиваются и разделяются вновь.