— Перестаньте себя карать, — сказал Зедрик. — Это была нелепая случайность, вы не виноваты. Как бы банально это не прозвучало, но жизнь продолжается. Понимаю, смириться с этим сложно, и больше всего человеку мешает то, что он чувствует, будто совершает предательство. Но ведь…
«Какое это имеет значение? Какое всё это имеет значение? Он думает, что я смогу себя оправдать? Думает, что смогу когда-то жить, не прокручивая в голове тот вечер каждый час, каждую минуту — и в эту минуту так искренне, так упоённо желать смерти, как когда-то желал её? Никогда, никогда я так не хотел умереть, как в тот вечер. Я вообще никогда этого не хотел и считал самоубийц круглыми дураками. Но теперь я многих из них понимаю, отлично понимаю. И я бы давно уже пустил себе пулю сюда, в эту голову, полную нескончаемой боли, если бы… если бы…».
Приглушённый сигнал, послышавшийся из кармана пальто, прервал его мысли. Шустер вытащил телефон.
— Слушаю. Перестаньте уже говорить «сэр». Так. В каком смысле? Вы уверены? Хорошо. Приказ прежний. Буду через десять минут.
Он опустил телефон обратно в карман и взглянул на доктора, старательно пытающегося невидящим взглядом извлечь их своих щуплых коленей какие-то особые, убедительные и ненужные слова.
— Передают, что шлюз открылся, — сказал полковник.
— И…
— И ничего. Никто не выходит.
Конец ознакомительного фрагмента