Элеонора. (задетая за живое, смотрит на Машу с презрением) Станция метро, как известно каждому, дала это имя маршалу империи!
Машу. (пораженный) Так вы из семейства...
Элеонора. Что же делать!
Машу. И у вас, наверно, такое чувство, будто вы заложили в ломбард все маршальские победы?
Элеонора. (играя светскую даму) Для вас невыносима мысль, что я могу обладать состоянием?
Машу. Ах, вы обладаете...
Элеонора. Предположим. И знайте. Я трачу свои средства, чтоб жить как мне хочется. Я или играю в театре, или развлекаюсь. А иногда, как сейчас, делаю это одновременно.
(молчание. Виржиния и Машу слушают ее с открытыми ртами. Элеонора вновь обращается к Машу)
Вам лучше, дорогой Леон?
Машу. Леонардо!
Элеонора. Ах, Леонардо!
Машу. Да, как Леонардо да Винчи. И Гог, как Ван Гог! Леонардо Гог!
Элеонора. Забавно!
Машу. К тому же я художник.
(Пауза. Сомневающийся взгляд Элеоноры)
Машу. Реалист...известный в Южной Америке! (ПАУЗА) Если я согласился на предложение Александра, то вовсе не для того... (Смешок Виржинии) Моя подпись на полотне стоит пять тысяч долларов! В наименее удачный период! (Выразительно смотрит на Виржинию)
Виржиния. (выдерживает его взгляд) Я подожду, когда будет распродажа по сниженным ценам!
Элеонора. (обращаясь к Машу) В итоге вы здесь...
Машу. Для исследований в области живописи! Я специалист по изображению нравов!
(обе женщины смотрят на Машу. Возникает неловкое молчание. ПАУЗА. Новый смешок Виржинии. Машу и Элеонора поворачиваются к ней)
Виржиния. Мы что, все будем рассказывать о себе?
Элеонора. Давайте!
Виржиния. (самым что ни на есть доверительным тоном) Я журналист. Понятно? Готовлю психологический репортаж для нового издания по налаживанию связей... Что, сомневаетесь? (Достает из сумки газету, которую продавала в самом начале, разворачивает и показывает издалека) Смотрите! Дамы и господа, газета по налаживанию контактов между взрослыми и молодежью...
(В луче прожектора появляется Александр. Он в куртке, держит в руках зонтик, собираясь ударить об пол, как театральным жезлом. Тотчас же Элеонора, Машу и Виржиния занимают позиции, соответствующие их персонажам, замирают. Александр стучит трижды. Машу остается в стороне. Виржиния бросается Александру на шею)
Виржиния. Добрый вечер, дорогой папочка! Каким долгим мне казалось без тебя время! Наконец-то ты дома! Когда я думаю, что обязана тебе жизнью... Давай-ка я сниму с тебя пальто! (она делает жест, чтобы помочь Александру снять пальто, и только тогда замечает, что на нем нет верхней одежды. Теряется.) Ты... ты не надел свое
(Александр недвижим, невозмутимо наблюдает за ней)
Виржиния. (Элеоноре) Ты видела, ма? Он без пальто! (Александру) Шутник! Я так старалась... Ладно, ладно... Тем хуже, папуля! Тогда я принесу тебе шлепанцы! (выходит посылая воздушные театральные поцелуи)
(Александр озадаченно смотрит ей вслед)
Элеонора. (перебарщивая) Добрый вечер...милый! (Нежно целует его)
(Александр бесстрастен)
Элеонора. Когда нет дождя, дорогой мой, тебе не стоило бы брать зонт! (берет у него зонт и относит на место)
(Он наблюдает за ней с тем же недоуменным видом. Она возвращается. Неловкое молчание)
Элеонора. Кстати, этот милейший Леон сделал сюрприз и...
Машу. (мнется) Да, я проходил ... мимо.(Он робко достает из кармана коробочку с сигарами и подходит к Александру) На - это тебе.
Александр. (берет коробочку, холодно) Я вижу.
Машу. Марки "Нинас"!
Александр. Да, да, марки "Нинас"!
Машу. Их там двадцать пять штук!
Александр. Да, именно двадцать пять. (Элеоноре) Покажи-ка, ангел ой, что подарил тебе Леон?
Элеонора. Мне? Но, дорогой, я не ...
Александр. Как, он тебе ничего не...
Элеонора. Честное слово, дорогой, какое это имеет значение?
Александр. Никакого, ангел мой, никакого. Не станем распространяться о букетике фиалок, который он должен был бы по правилам приличия, преподнести тебе. Леон мигом в цветочную лавку, и больше ни слова об этом, не правда ли, Леон?
Машу. Да...Фиалки...Да, да... Я бегу...
Александр. Оп-ля.
(Машу выбегает. Элеонора и Александр стоят друг против друга. Он рассматривает ее, она очень смущена и не решается полностью войти в свою роль)
Элеонора. ( в духе плохой мелодрамы) Ты, наконец-то это ты! Твое присутствие прогоняет, как дурной сон, это труднообъяснимое беспокойство, которое с каждым днем все больше заставляет меня чувствовать, как ты мне необходим!
(Александр молча наблюдает за ней. Элеонора сама уже недовольна своим исполнением)
Александр. (холодно) Напоминаю, что вчера вы уже подавали на ужин свое беспокойство!
Элеонора. (меняет тон, становясь сама собой) Вчера речь шла о моей встревоженности!
Александр. Одно и то же!
Элеонора. Со времен кардинала Ришелье сорок академиков занимаются изучением каждого французского слова. Если бы "беспокойство" и " встревоженность" имели одинаковое значение, то хотя бы один из этих господ заметил это!
Александр. Может, это заметил робкий человек, который так и не осмелился сказать об этом вслух?
(обмениваются взглядами)
Александр. Добрый вечер, мой ангел!
Элеонора. Ах! Мы начинаем все с начала?
Александр. Положим, мы улучшаем!
Элеонора. Как вам угодно! Вы здесь патрон! (Томно) Добрый вечер...
Александр. Хорошо, хорошо, мой ангел! Мы сегодня раньше ляжем...
Элеонора. (онемев, отстраняется) Что такое?
Александр. Не протестуй! Как только ты произнесла "добрый вечер", я сразу понял, что ты весь день только и думала об этом!
Элеонора. (едко) Ну так что же? Это должно ведь нравиться моему мужу? Особенно после двадцати лет семейной жизни.
Александр. Конечно, но вовсе недостаточно, чтобы духовно украшать его почтенную супругу! (Возвращается вглубь сцены и делает вид, будто входит вновь) Добрый вечер, мой ангел!
Элеонора. (безразлично) Смотри-ка, ты уже здесь!
Александр. Что с тобой? Тебя как будто вынули из холодильника... А у меня сегодня хорошее настроение (он плохо скрывает свое раздражение. Пауза) Добрый вечер, мой ангел!