П. Но во всемъ этомъ — въ этомъ отожествленіи чистой матеріи съ Богомъ — нѣтъ ничего кощунственнаго? (Я былъ вынужденъ повторить этотъ вопросъ, прежде чѣмъ усыпленный могъ вполитъ понять, что я хочу сказать).
В. Можете ли вы сказать, почему матерія должна быть менѣе почитаема, чѣмъ разумъ? Притомъ вы забываете, что матерія, о которой я говорю, во всѣхъ отношеніяхъ, есть истинный "разумъ" или "духъ" школьной терминологіи, насколько это касается ея высокихъ способностей, и, кромѣ того, одновременно представляетъ изъ себя "матерію" той же школьной терминологіи. Богъ, со всѣми качествами, приписываемыми духу, есть лишь совершенство матеріи.
П. Вы утверждаете, значитъ, что безчастичная матерія въ движеніи есть мысль.
В. Вообще, это движеніе есть всемірная мысль всемірнаго разума. Эта мысль творить. Все сотворенное есть ничто иное, какъ мысль Бога.
П. Вы говорите "вообще''
Б. Да. Всемірный разумъ есть Богъ. Для новыхъ индивидуальностей матерія необходима.
П. Но вы говорите теперь о "разумѣ" и о "матеріи", какъ это дѣлаютъ метафизики.
В. Да — чтобы избѣжать смѣшенія. Когда я говорю "разумъ", я разумѣю безчастичную или конечную матерію; подъ "матеріей" я понимаю все остальное.
П. Вы сказали, что "для новыхъ индивидуальностей матерія необходима".
В. Да, такъ какъ разумъ въ своемъ невоплощенномъ существованіи есть чистый Богъ. Для созданія индивидуально мыслящихъ существъ было необходимо воплотить частицы божественнаго разума. Такимъ образомъ человѣкъ индивидуализированъ. Отрѣшенный отъ этого дара тѣлесности, онъ былъ бы Богомъ. Теперь же частичное движеніе воплощенныхъ частицъ безчастичной матеріи есть мысль человѣка, какъ движеніе въ цѣломъ — мысль Бога.
П. Вы говорите, что отрѣшенный отъ тѣла человѣкъ будетъ Богомъ?
В. (Послѣ сильнаго колебанія). Я не могъ этого сказать, это безсмыслица.
П. (Смотря на запись). Вы сказали, что "отрѣшенный отъ дара тѣлесности, человѣкъ былъ бы Богомъ".
В. И это — вѣрно. Человѣкъ, такимъ образомъ измѣненный, сталъ-бы Богомъ — сталъ бы неиндивидуализированнымъ. Но онъ никогда не можетъ быть такъ измѣненъ, по крайней мѣрѣ никогда не будетъ — иначе мы должны были бы вообразить дѣйствіе Бога возвращающимся къ самому себѣ — дѣйствіе безцѣльное и напрасное. Человѣкъ — созданіе. Созданія — мысли Бога. Свойство мысли — быть невозвратимой.
П. Я не понимаю. Вы говорите, что человѣкъ никогда не будетъ отрѣшенъ отъ тѣла?
В. Я говорю, что никогда онъ не будетъ безтѣлеснымъ.
П. Объясните.
В. Есть два тѣла — начальное и законченное, — въ соотвѣтствіи съ двумя состояніями, червяка и мотылька. То, что мы называемъ "смертью", есть лишь болѣзненная метаморфоза. Наше теперешнее воплощеніе — поступательное, подготовительное, временное. Наше будущее воплощеніе — совершенное, конечное, безсмертное. Конечная жизнь есть полный замыселъ.
П. Но метаморфозу червяка мы постигаемъ осязательно.
В. Мы — конечно, но не червякъ. Матерія, изъ которой состоитъ наше начальное тѣло, находится въ предѣлахъ кругозора органовъ этого тѣла, или, говоря яснѣе, наши начальные органы приспособлены къ той матеріи, изъ которой создано тѣло конечное. Такимъ образомъ конечное тѣло ускользаетъ отъ нашихъ начальныхъ чувствъ, и мы видимъ лишь раковину, отпадающую отъ внутренней формы, не самую внутреннюю форму; но эта внутренняя форма, также какъ облекающая ее раковина, постижима для тѣхъ, кто уже пріобрѣлъ конечную жизнь.
П. Вы нѣсколько разъ говорили, что месмерическое состояніе очень похоже на смерть. Какимъ образомъ?
В. Когда я говорю, что оно походитъ на смерть, я разумѣю, что оно походитъ на конечную жизнь; ибо, когда я усыпленъ, чувства моей начальной жизни отсутствуютъ, и я постигаю внѣшнія явленія непосредственно, безъ органовъ, черезъ ту среду, которой я буду пользоваться въ конечной, неорганизованной жизни.
П. Неорганизованной?
В. Да; органы суть инструменты, съ помощью которыхъ индивидуальность становится въ ощутимыя отношенія съ частичными разрядами и формами матеріи, въ исключеніе другихъ разрядовъ и формъ. Человѣческіе органы приспособлены къ его начальному состоянію и только къ нему одному; конечное его состояніе, будучи неорганизованнымъ, является неограниченнымъ разумѣніемъ во всѣхъ отношеніяхъ — за исключеніемъ свойствъ воли Бога — т. е. движенія безчастичной матеріи. Вы будете имѣть ясное представленіе о конечномъ тѣлѣ, вообразивъ его, какъ сплошной мозгъ. Это не такъ; но представленіе такого порядка приблизитъ васъ къ пониманію того, что есть въ дѣйствительности. Свѣтовое тѣло сообщаетъ вибрацію свѣтоносному эѳиру. Впбраціи рождаютъ другія подобныя въ сѣтчаткѣ; эта послѣднія, въ свою очередь, сообщаютъ другія подобныя зрительному нерву. Нервъ сообщаетъ другія подобныя мозгу. Мозгъ, равнымъ образомъ, сообщаетъ другія подобныя безчастичной матеріи, проникающей все. Движеніе этой послѣдней есть мысль, воспріятіе которой есть первое волнообразное колебаніе. Это порядокъ, которымъ разумъ начальной жизни сообщается съ внѣшнимъ міромъ; внѣшній же міръ — ограниченъ для начальной жизни индивидуальными особенностями ея органовъ. Но въ конечной, неорганизованной жизни внѣшній міръ касается всего тѣла (созданнаго, какъ я сказалъ, изъ основы, имѣющей сродство съ мозгомъ), и между ними нѣтъ ничего посредствующаго, кромѣ эѳира, безконечно болѣе разрѣженнаго, чѣмъ эѳиръ свѣтоносный; и на этотъ-то эѳиръ — въ согласіи съ нимъ — вибрируетъ все тѣло, приводя въ движеніе проникающую его безчастичную матерію. Потому, именно отсутствію имѣющихъ индивидуальное назначеніе органовъ мы должны припиасать почти безграничную воспріемлемость конечной жизни. Для начальныхъ существъ органы — клѣтки, необходимыя для нихъ, пока у нихъ не выростутъ крылья.