9
ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА
В детстве у человека нередко складывается впечатление, что христианство появилось внезапно, уже будучи сплоченной, полностью сформировавшейся системой взглядов, учением, исходящим от Самого Иисуса и сохраненным Его учениками. Людям постоянно предлагают думать, будто вероучение христианства с самого начала было сформулировано столь же ясно и определенно, как, скажем, законы Ньютона. Действительно, нас подталкивают к мысли о том, что в лице христианства миру — по крайней мере миру Средиземноморья — была явлена совершенно новая религия, и произошло это сразу, в один миг, в акте прозрения, подобно тому как, согласно популярным представлениям, был открыт закон всемирного тяготения: Ньютону упало на голову яблоко — и гений сразу все понял. Нас хотят уверить, что Павел распространял новое учение подобно тому, как специалисты по маркетингу внедряют колу или пепси на рынок стран Третьего мира: один глоток — и туземцы навсегда у вас на крючке. Однако многие люди, став взрослыми, навсегда сохраняют в сердце идеи, воспринятые в детстве.
Более того, существуют целые школы и направления мысли, в которых, по крайней мере в значительной степени, господствуют такие представления. Так, например, некоторые течения в исламе сегодня следуют практически такому же учению, как и тогда, когда оно было впервые возвещено их предкам. Некоторые школы в буддизме аналогичным образом восходят к первоначальному учению Будды. В наш век тоже найдется немало людей, почитающих и почти обожествляющих Маркса и Ленина, словно их учения — нечто незыблемое и неизменное, словно мир с тех пор не претерпел никаких изменений и, что самое важное, действительно получил адекватное выражение в их учениях.
Но никто, по-настоящему знакомый с историческими фактами, не осмелится утверждать нечто подобное в отношении христианства. Никто сегодня не станет спорить, что то, что мы сегодня называем христианством — во всем многообразии его форм и течений, — представляет собой результат длительного, постепенного, часто весьма непоследовательного процесса, развивавшегося по методу проб и ошибок, путем схизм и ересей, компромиссов и импровизации, обретения истины постфактум, задним числом, и во многом являющегося исторической случайностью. На всех поворотах судьбы христианского учения то и дело встречались случайности, произвольные элементы, искажения и модификации, продиктованные изменениями социальных и политических условий.
Многие благочестивые христиане, вне всякого сомнения, скажут, что этот процесс, несмотря ни на что, отражает Божий замысел и являет собой картину, начертанную Чьей-то, во всяком случае — не человеческой — рукой. Действительно, все эти шатания, метания, фальстарты, кульбиты и эрратические изломы пути вполне можно интерпретировать как свидетельство именно такого Промысла. При этом даже нетрудно доказать, что только сверхъестественная Сила в состоянии создать нечто, способное преодолеть сумятицу человеческих взглядов и мнений.
Мы вовсе не намерены отвергать и опровергать подобные утверждения. Увы, мы не обладаем способностью проникать в тайны замыслов Провидения, космоса или какого-либо иного абсолютного Принципа, ответственного за ход и эволюцию истории человечества. Однако мы остро чувствуем историческую случайность христианства и то, сколь легко игра случая и обстоятельства меняли направление его развития или даже радикальным образом искажали его. Если бы ситуация в самом начале сложилась несколько иначе, та система взглядов, которую мы сегодня именуем христианством, никогда не вышла бы за рамки одной из школ в русле иудаизма. Если бы расклад оказался другим, тяготея к другой крайности, два предыдущих тысячелетия развития человеческой мысли прошли бы под знаком учений Пифагора, Платона, Гиллеля, Аполлония Тианского[123] или какого-либо другого мудреца, пророка, провидца и учителя античного мира. Равновесие между этими противоположностями всегда было крайне шатким. Развитие вполне могло пойти по одному из альтернативных путей и исторических эквивалентов, и то, чту мы сегодня называем христианством, вполне могло эволюционировать по пути арианства[124], манихейства или несторианства, или в русле одной из множества других «ересей» — или исчезнуть вообще. Триумф римско-католического христианства во многом был «чем-то вроде бегства», как выразился в своей знаменитой фразе герцог Веллингтон, описывая победу в битве при Ватерлоо.
123
Аполлоний Тианский — выдающийся маг, эзотерик, прорицатель. Считается, что он родился в один год с Иисусом Христом. Изучал медицину, философию, был адептом новой пифагорейской школы. Много путешествовал в поисках новых источников тайных знаний. Изучал религии в Индии, Малой Азии, Греции, Италии и Испании. Многие императоры знали его лично и уважали его деятельность и эрудицию, но Домициан в 94 г. н. э. подверг Аполлония тюремному заключению. Аполлоний прожил около 100 лет и однажды исчез в неизвестном направлении из храма Олимпия, где ранее вел жизнь аскета и где его окружали многочисленные последователи.
124
Арианство — христианская ересь, возникшая в IV в. и носящая имя александрийского пресвитера Ария (250–336). Согласно арианским взглядам, Христос не является Богом и стоит ниже Отца (знаменитое учение о подобносущии в противовес ортодоксальному догмату о единосущии). Арианство было осуждено на I и последующем вселенских соборах, однако в последние годы своего правления император Константин поддерживал ариан и даже на смертном одре принял крещение от епископа-арианина. Арианство сохранялось у ряда германских племен вплоть до конца VII в. В наши дни видоизмененными формами арианства являются секты унитариан и свидетелей Иеговы.