— Они ушли в Пустыню сами, — сказала она.
— Одни? Эти двое детей?
Джессика не стала говорить старику, что «эти двое детей» знают о том, как выжить в Пустыне получше любого самого закаленного фримена. Вместо этого она подумала о странном поведении Лето, когда он предложил ей не препятствовать устранению. Надо бы отложить до лучших времен эти воспоминания, но момент был решительный, и Джессика сказала тогда, что знает, когда надо будет подчиниться внуку.
— Посланник будет в сиетче с минуты на минуту. Я пришлю его к вам, — сказал аль-Фали и вышел.
Джессика внимательно посмотрела на занавеску — она была выткана из волокон Пряности красного цвета, но заплаты на ней были синие. Все дело было в том, что этот сиетч отказался кормиться на религии Муад'Диба, чем заслужил открытую неприязнь священников Алие. Эти люди занимались разведением больших собак размером с пони; собак дрессировали для охраны детей, но недавно все собаки погибли. Вероятно, их отравили священники.
Джессика отвлеклась от своих размышлений, поняв, что они собой представляют: гхафла, бесполезные, раздражающие и отвлекающие мысли.
Куда ушли дети? В Якуруту? У них наверняка есть план. Они пытались все объяснить мне в тех пределах, в которых я была способна это понять, припомнила Джессика. Когда эти пределы были, по его мнению, достигнуты, Лето приказал мне повиноваться без рассуждения.
Он приказал ей!
Лето понял, что делает Алия; это было совершено очевидно. Оба близнеца говорили о «несчастье», приключившемся с теткой, даже жалели и защищали ее. Алия играла на законности своего Регентства. Требование опеки над близнецами доказывало это. Джессика горько рассмеялась. Преподобная Мать Гайя-Елена Мохийам обожала разъяснять именно эту ошибку своей ученице Джессике. «Если ты концентрируешься только на сознании своей правоты, то противостоящая тебе сила подавит тебя. Это самая распространенная ошибка. Даже я в свое время ее совершила».
— И даже я, твоя ученица, ее совершила, — прошептала Джессика.
Она услышала шелест одежд за занавеской. Вошли два молодых фримена из сопровождения, которое они с аль-Фали собрали прошлой ночью. Эти двое испытывали благоговейный трепет в присутствии матери Муад'Диба, Джессика читала их как открытую книгу: люди не склонны размышлять и думать, они лепятся к любой внешней силе, которая одна придает им чувство собственной идентичности. Если она не внушит им мысль, они останутся пусты, и в этом состоит их опасность,
— Нас прислал аль-Фали, чтобы подготовить вас, — сказал один из юношей.
Джессика почувствовала стеснение в груди, но, когда она заговорила, голос ее остался спокойным и ровным.
— Подготовить к чему?
— Стилгар прислал сюда своим вестником Дункана Айдахо. Неосознанным жестом Джессика накинула на голову капюшон абы. Дункан? Но ведь он — орудие Алие.
Фримен отступил на полшага.
— Айдахо говорит, что явился для того, чтобы увезти вас в безопасное место, но я не понимаю, каким образом он собирается это сделать.
— Это и в самом деле становится очень странным, — проговорила Джессика, — но в нашем мире происходят и куда более странные вещи. Введите его.
Фримены переглянулись, но бросились выполнять приказание с такой поспешностью, что сделали еще одну прореху в и без того дышавшей на ладан занавеске.
В пещеру вошел Айдахо в сопровождении двух фрименов и аль-Фали, который замыкал шествие, держа руку на рукоятке ножа. На Дункане была надета полевая форма Личной Гвардии Атрейдесов, форма, которая практически не изменилась за последние четырнадцать столетий — только кинжал заменили на нож, но это незначительная мелочь.
— Мне сказали, что ты хочешь помочь мне, — промолвила Джессика.
— Да, каким бы странным ни показалось вам это желание, — ответил Айдахо.
— Разве Алия прислала тебя не для того, чтобы устранить меня?
Лишь легкий подъем бровей выдал удивление Айдахо. Его фасеточные глаза, изготовленные мастерами тлейлаксу, продолжали разглядывать Джессику с напряженным вниманием.
— Да, таков был ее приказ, — ответил он.
Костяшки пальцев аль-Фали, сжимавшего нож, побелели, но старик не пошевелился.
— Этой ночью я много думала о тех ошибках, которые я совершила в отношениях со своей дочерью, — сказала она.