И он соединится с Пустыней, думал Айдахо. Пустыня наполнит его.
Эта дзенсуннитская мысль прохладной водой омыла его разум. Он знал – Пауль не остановится на пути. Атрейдес не может полностью покориться судьбе, даже представляя ее неизбежность во всей полноте.
И в пророческом порыве Айдахо подумал, что люди грядущего будут говорить о жизни Пауля, как о воде. Пусть вся жизнь его утопала в пыли – вода всюду будет сопутствовать памяти о нем. Плоть его потонула, скажут они, но сам он уплыл.
За спиною Айдахо кто-то кашлянул.
Айдахо повернулся, увидел Стилгара на мостике через арык.
– Его никогда не найдут, – проговорил Стилгар, – но потом – разыщет каждый.
– Пустыня забирает его, делает из него бога, – отвечал Айдахо. – И все же он был здесь чужаком. Он принес на эту планету чуждую ей воду.
– У Пустыни свои законы, – возразил Стилгар. – Мы приветствовали его, назвали своим Махди, своим Муад’Дибом, дали ему тайное имя – Основа Столпа, Усул.
– И все же он не был рожден фрименом.
– Это ничего не меняет, он стал нашим – и стал окончательно. – Стилгар положил руку на плечо Айдахо. – Все мы, люди, чужаки в этом мире. Так, старый друг?
– Ты у нас мудрец, Стил, а? Глубокая мысль…
– По мне – достаточно глубокая. В своих скитаниях мы загадили всю Вселенную. Муад’Диб дал нам хоть что-то чистое. Люди запомнят джихад его уже хотя бы за это.
– Он не сдастся Пустыне, – уверенно проговорил Айдахо. – Да, не сдастся, пусть он и слеп. Он человек чести и принципа. Таким его воспитывали Атрейдесы.
– И вода его выльется на песок, – проговорил Стилгар. – Идем, – он мягко потянул за собой Айдахо. – Алия вернулась и спрашивает тебя.
– Она была с тобой в сиетче Макаб?
– Да, – помогала кнутом сгонять в караван размякших наибов. Теперь они повинуются ее приказам… как и я сам.
– Каким приказам?
– Она распорядилась казнить предателей.
Превозмогая головокружение, Айдахо поднял глаза на утес.
– Каких предателей?
– Гильдиера, Преподобную Мать Мохийам, Корбу… еще кое-кого.
– И ты убил Преподобную Мать?
– Да. Муад’Диб распорядился, чтобы этого не делали, – он пожал плечами, – но я ослушался его, и Алия знала, что я так и поступлю.
Айдахо вновь поглядел в Пустыню, ощущая себя целостной личностью, способной разглядеть все, что создано Паулем. Стратегия суждений, – так называлось это в учебниках Атрейдесов. Народ подчиняется правительству, но и покорные массы влияют на властелина. Интересно, подумал он, представляли ли эти самые массы хоть в малой мере, что творилось их руками?
– Алия… – проговорил Стилгар, снова откашливаясь, – ей нужны твои утешения.
– Значит, она и есть правительство, – пробормотал Айдахо.
– Регент, не более того.
– «Фортуна проходит повсюду» – так говорил ее отец, – пробормотал Айдахо.
– Все мы вступаем в сделку с завтрашним днем, – молвил Стилгар. – Ты идешь? Ты нужен там, – в голосе его слышалась неловкость. – Она… расстроена. То ругает брата, то плачет.
– Я скоро приду, – пообещал Айдахо. Он слушал, как удалялись шаги Стилгара. Потом встал, обратил лицо к ветру, и песчинки забарабанили по дистикомбу.
Сознание ментата проектировало последствия в будущее. Возможности ошеломляли его. Пауль сумел создать вихрь, обладавший такой силой, что преградить ему путь не мог никто.
Бене Тлейлаксу и Гильдия своим участием в заговоре скомпрометировали себя. Квизарат потрясен предательством Корбы и других высших сановников. А последний поступок Пауля, предельная покорность его обычаям Вольного Народа обеспечила верность фрименов и ему самому, и его Дому. И он стал навечно одним из них.
– Пауль ушел! – сдавленным голосом проговорила Алия. Почти неслышно она подобралась к тому месту, где стоял Айдахо. – Дункан, каким же дураком он был!
– Не говори так! – резко ответил он.
– Это же говорит вся вселенная, – возразила она.
– С чего бы, во имя любви небесной?
– Не небесной, а из любви к моему брату.
Проницательность дзенсуннита ограничивало его восприятие. Он чувствовал, что после смерти Чани Алию не посещали видения.
– Странная эта любовь, – проговорил он.
– Любовь? Дункан, ему надо было только шагнуть в сторону! И пусть вся вселенная рушится за его спиной. Он был бы жив… а вместе с ним Чани!
– Тогда… почему он не пошел на это?
– Ради любви небесной, – прошептала она. И уже громче добавила: – Пауль всю свою жизнь старался избежать джихада и обожествления. Теперь он хотя бы вырвался из всего этого. Он выбрал такой путь.