К августу 1208 года, Абу-Мансур взял под контроль все мусульманские владения, течение суннитов было уничтожено, или загнано в глубокое подполье, а война с Индийской империей перешла в стадию позиционной, причём фронт проходил через центр Дели. Противоборствующие стороны попали в позиционный тупик, устроив по три линии обороны из окопов полного профиля, прикрытых артиллерией. Взломать такую оборону можно было только с применением авиации и танков, но ни того, ни другого, в распоряжении сторон не было. Впрочем, танков пока не было и у Ричарда, разве что несколько опытных образцов. Они уже были не так плохи, как английские Марк I, 1916 года выпуска, но всё равно пока не дотягивали даже до Т-34. Статус-кво можно было нарушить массовым применением миномётов, но в том и дело, что нарушать его не хотелось.
Мир на этой границе, Ричарда более чем устраивал, поэтому в сентябре 1208 года начались мирные переговоры. Впервые с использованием телеграфа. Абу-Мансур из Герата общался с Чола-старшим в Мадурае, а арбитром выступал «Гнев Аллаха» и «Воплощение Шивы» из Владивостока, куда он прибыл, чтобы пообщаться со своими сыновьями. И переговоры эти слышал весь мир, даже Ле Брюн в Лос-Анжелесе. Всё передавалось открытым текстом на одной частоте. Пусть все привыкнут к этому, как к само собой разумеющемуся, а потом дело дойдёт и до кодирования, и до частотной модуляции. Сразу выкладывать все козыри, Ричард не собирался даже перед своими «апостолами». Он прекрасно помнил аксиому – «Даже если ты натуральный параноик, это ещё не значит, что на самом деле никто не желает тебе зла».
Мир между индийцами и мусульманами заключили в феврале 1209 года. Абу-Мансур согласился уступить Дели в обмен на поставки продовольствия и сырья, под гарантии Ричарда и рванул на восток. К тому времени, в Китае уже шла настоящая гражданская война, как в России 1918-20-х годов. То есть, не красные, белые и анархисты, но и все оттенки серого (или розового?) самозабвенно грабили и убивали друг друга. Орда таяла, китайцы ложились в землю сотнями тысяч, но это их только раззадоривало. В любой деревне, где сочли, что сборщиков налогов есть шанс перебить, их били. С переменным успехом, но китайцев было много, очень много. Размен даже один к ста был в их пользу, ведь и размножались они как кролики.
Кто-то скажет, что даже сотня кроликов не сможет загрызть одного хищника – и это правда. Но зато они могут выкопать десяток волчьих ям, или заложить несколько фугасов из чёрного пороха, который, к тому времени, уже научились изготавливать в любой китайской деревне. Относительно малые потери нёс только Чингисхан, вернее, командующий его войском Угэдэй, а ещё вернее, начальник штаба Угэдэя – Людовик Геноцид. «Демон войны» сразу сообразил создать сапёрные роты из самих китайцев. Их, конечно, приходилось кормить, но ведь не в Римских ресторанах. Миска риса, кусок рыбы, немного соевого соуса и один пенс жалования в месяц, привлекали в его войско сотни добровольцев ежедневно. А куда ещё податься бедному крестьянину, когда его везде грабят? Только туда, где лучше кормят и больше платят.
В общем, Геноцид сидел в обороне и ждал удобного момента, не теряя основных сил. Перед его назначением, Ричард поставил ему конкретную задачу – в этой войне ни в коем случае не нужно побеждать, нужно сделать так, чтобы она длилась вечно. Чтобы даже наши внуки смогли в ней поучаствовать и сплотиться в боевое братство. Ради этой цели, Шанхайское герцогство признали частью Принципата, а Чингисхана его сюзереном и сенатором, но отбыть в Рим всего лишь герцогом, Яков-Тимуджин не пожелал. Он никак не мог поверить в то, что не получится завладеть даже Китаем. Пил «ливийца» с утра и до вечера, ругался на никому непонятном языке (идиш) и требовал от сыновей наступления.
В июле 1209 года стало известно, что Чагатай принял ислам. Не один, разумеется, а со всем, подчинённым ему, войском: одним «гвардейским» туменом[123] монголов, одним уйгуров и каракитаев, одним маньчжуров и бурятов и полутуменом кипчаков, половцев, туркменов и прочих, изгнанных Спящим Леопардом на восток, кочевников. Тридцать пять тысяч, закалённых в боях ветеранов, пополнили армию Джихада, поступив под командование Верховного имама мусульман, Хранителя Святынь, Абу-Мансура. Чагатаю был пожалован титул эмира Уйгурии и Тибета, с перспективой стать шахом западного Китая и даже султаном всего Китая, если будет на то воля Аллаха. Для этого следовало, всего-навсего, сначала разгромить войско Джучи, захватить китайское царство Дали[124], покончить с язычеством на захваченной территории, установить там шариат, а уже после можно будет двинуться и на восток, на Шанхай. Или продолжить войну с Кхмерской империей. Или даже отбить земли отцов и дедов у Принципата. Но это всё после. Сначала нужно покончить с язычником Джучи и установить шариат на захваченных территориях. Так угодно Аллаху. Аллах Акбар!