Ей еще никогда не было так страшно. Хотя, видит Антал, приключений на ее долю выпало немало. Элика с ужасом ощутила легкое удушье и машинально поднесла руку к горлу. Принц злорадно усмехнулся. Девушка была близка к панике. Она сделала шаг назад. Лэндал был рядом.
- Моя хорошая, что произошло?!
Элика вырвала взгляд из стального капкана и натянуто улыбнулась.
- Н-ничего... Я... Я принимаю извинения и приношу в ответ свои. И надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество между нашими землями... Встретимся на вечернем пиру в вашу честь!
Домиций Лентул понял состояние девушки и предупредительно тронул локоть Кассия. Поклонившись по атланскому обычаю, они незаметно ретировались.
- Эл, что с тобой? На тебе лица нет! -Лэндал обеспокоенно развернул сестру к себе. - Этот дикарь получил по заслугам! Не о чем беспокоиться! Ты была на высоте, так замять конфликт, но что тебя тревожит?
- Ничего, правда.
- Ты забыла? Я чувствую твое настроение. Твою радость. Твою боль. Мы единокровны, понимаешь? И тебя что-то гнетет... Ты скажешь мне, что именно?
- Я просто испугалась своего порыва, последствий, которые он мог повлечь. Матери необходимо это торговое соглашение больше чем Кассиопее, хотя она никогда в этом не признается...
- За это вообще переживать не стоит, Эл. Они сами испугались больше тебя. Ну что, придется готовиться к рауту?
Элика улыбнулась. Она предвкушала свое эффектное появление. Ведь ни принц, ни его спутник так и не догадались, что говорили с принцессой! Еще одно потрясение им на вечер обеспечено.
Будущая правительница расслабленно приняла ванну с лепестками роз. Верная служанка-вольноотпущенница Шиа натерла ее тело ароматическим маслом, смазала стертые рукояткой меча ладони мгновенно заживляющим бальзамом, расчесала непокорные черные кудри так, что они гладкой волной упали до пояса принцессы и закрепила их золотой диадемой, семейной реликвией правящей династии. Кошачьи зеленые глаза своей госпожи она умело подвела золотой пастой, такая же золотистая пудра легким мерцающим покрывалом легла на плечи. Затем помогла ей надеть белоснежное платье с глубоким вырезом, украшенное ограненными слезами пустыни. Закрепила на шее золотое ожерелье в виде саламандры, священного животного Атланты. Элика залюбовалась своим отражением в безупречной глади зеркала. У этого отражающего стекла, будь оно одушевленным, непременно случился бы разрыв сердца, ибо сейчас в него вглядывалось само совершенство. Элика, будущая королева Атланты, дочь Лаэртии Справедливой.
Принцесса тряхнула головой, поймала отражение своих глаз, и вновь непонятная тревога сжала ее в тиски. На миг ей показалось, что из зеркала за ней наблюдают холодные, безжалостные глаза варвара Кассиопеи. А ведь он будет на вечернем пиру! Девушку охватила паника, леденящая душу тревога. Словно грозовые облака внезапно сгустились над ней, грозя поразить огненной стрелой небес. Но она тут же сердито сжала кулачки. Принцесса крови не боится никого и ничего. Тем более какого-то дикаря, каким бы страшным не был его взгляд. Повернувшись, она покинула свои покои под слегка взволнованным взглядом верной Шиа.
Вечерний пир в честь приезжих чужеземцев набирал обороты. Элика направилась к ложу знати, ближе к матери и брату, как вдруг утонула в объятиях появившейся из ниоткуда принцессы Ксении.
- Сестра моя! Великий Антал, до чего ты прекрасна!
- Ксена! - рассмеялась Элика, обнимая стройную блондинку с оливковой кожей и небесно-голубыми глазами, как у матриарх. Старшую сестру.
- Эл, у меня новый раб. Он с дальних черных берегов, ты никогда не видела подобной кожи! Он умеет играть на таких, деревянных бочонках и так интересно поет, а его орудие словно прожигает меня насквозь! Он стоит сотни моих мальчиков, ты незамедлительно должна его увидеть!
-Ксена, в другое время, не сейчас! Лучше расскажи, как моя обожаемая племянница Мавия? И это правда, что недавно у вас были проездом факиры, которые умеют глотать шпаги?
Элика увлекла сестру к ложу, прикоснулась лбом к руке матери, с опаской заглянув в ее глаза: знает, не знает? Но матриарх была в безмятежном и приподнятом состоянии духа. Принцесса приняла из рук брата кубок с черным вином атланских виноградников и с наслаждением пригубила.
На возвышении посреди пиршественного зала девушки исполняли заводной, чувственный танец. Несколько музыкантов аккомпанимировали им на арфе. Неспешно передвигались жонглеры, заклинатели змей, поэты, декламировавшие стихи всем, кто желал их слышать. Большинство аристократок были со своими фаворитами из свободных людей, ибо рабы на пир допускались лишь в редком случае. Но все же в зале их присутствовало немало, к большому огорчению Лэндала. Если правящая элита и смотрела на это нарушение сквозь пальцы, сама позволить себе подобной вольности не могла, и принц откровенно тосковал по своей новоприобретенной рабыне Алии.