– Не стоит.
– Нет, нет, не проводить даму… это хамство.
Он оделся со сверхскоростью, а то вдруг передумает.
Прощаясь с Ириной, Сергей задержал ее руку в своей – в таком пожатье есть нечто многообещающее и ни к чему не обязывающее. Пожатье не слова, которые можно в час X напомнить: ты же говорил! Ира поцеловала его в угол губ и побежала к подъезду. Сергей вспомнил, разворачивая машину:
– А телефон?
– Завтра же увидимся. Пока!
Теперь надо попасть домой как можно скорее!
Илья взглянул на часы – начало девятого. В ушах еще звучал голос Веры, он аккуратно положил трубку на аппарат и вслух тихо процедил сквозь зубы:
– Змея…
– Что? – вскинулся охранник клуба.
– А? Нет, нет, ничего, – отмахнулся тот.
В зале певец пел задушевный романс, который никого не брал за душу, судя по отдельным выкрикам, общему гомону и взрывам хохота, заглушавшим певца. Илья не вернулся туда, а вышел на воздух покурить и подумать.
Несколько дней назад он возвращался домой окрыленным. Когда в твой карман люди кладут кругленькую сумму и при этом на их лицах нарисовано счастье пополам с благодарностью… О! Илья вырастает в собственных глазах до размеров баобаба, его сердце переполняет гордость. Кто бы мог подумать?! В школе завуч одно твердила:
– Васков, ты плохо кончишь.
Давно это было. Сейчас она наверняка не может на прием к нему попасть. Если бы он узнал, что она обивает пороги, добиваясь встречи с ним, принял бы ее. Без очереди! Усадил в кабинете на стул перед собой и посмотрел в глупые глазки. И что увидел бы? Подобострастие, покорность и надежду. Он помог бы, черт с ней, лишь бы насладиться ее неловкостью за прошлое и услышать фразу раскаяния: «Илья Николаевич, как я в вас ошибалась». Сейчас от Ильи зависят многие люди и судьбы, к нему идут, просят, дают. Это не взятки, нет. Это… как бы сказать?.. Благодарность. Ну, как артисту цветы. И Илья благодарит. Жизнь такая: все благодарят и принимают благодарности. Поделись с ближним – кто-то сказал, Илья не помнил кто.
Встретила его жена – небольшого роста, упитанная. Как только она открыла дверь, по ее плотно сжатым губам и сверкающим злобой глазам понял: грядет истерика. Интересно, какие обвинения выдвинет? Илья быстро провернул в голове последние две недели и ничего такого, за что она могла зацепиться, не вспомнил.
– Любаша, что у нас на ужин? – спросил он, стараясь придать голосу как можно больше нежности и мягкости. Получилось фальшиво.
– Иди на кухню, – буркнула в ответ Люба.
Илья долго мыл руки, потом заглянул к детям, оттягивая общение с женой. Вовка и Сева сидели у компьютера и только помахали отцу руками.
– Мужики, ловите! – кинул им пакет с шоколадом Илья.
Дети (Вовке десять, Севе восемь) набросились на пакет, растаскивая конфеты, как голодные волчата. Младший захныкал – ничего, пусть учится защищать свои интересы сам. Илья закрыл дверь, в конфликты детей он никогда не вмешивался, чем страшно злил Любашу. Ох, Любаша…
Пришел на кухню. Накрывая на стол, она спокойно и размеренно двигалась в своем розовом стеганом халате, как обрубок колонны, такой круглой-круглой колонны… Пахло вкусно. На столе источали аромат куски утки с черносливом, салаты. Готовит она божественно, вообще хозяйка – зашибись, пожалуй, это единственное ее достоинство. Илья сел. Интересно, когда начнет?
– Любаша, коньячку выпьем? – предложил он, будто не замечая грозно сдвинутых бровей и поджатого рта.
Жена молча достала из шкафа коньяк и две рюмки, села напротив и уставилась немигающими зенками на мужа. Инквизитор просто. Илья поднял полную рюмку и… задумался: «Господи, какая же она у меня некрасивая… и такая толстая… Шеи нет, один второй подбородок вместо шеи. Усы растут! Ее нельзя показывать людям! А еще обижается, что никуда не беру. Выглядит на шестьдесят, чего ей надо от меня?» И сказал, тяжко вздохнув:
– Ну, за удачный сегодня день.
Выпил. Потом решил сделать последнюю попытку и предотвратить то, что висело в воздухе тяжеловесной и неотвратимой массой, решил поговорить о детях, зная, как она это любит.
– Люб, – с аппетитом уничтожая утку, начал Илья, – ребятам надо поменьше сидеть у компа, а? (Люба безмолвно смотрела на мужа, как анаконда.) М, как вкусно! Говорят, зрение от мониторов садится, можно облучиться. От экрана довольно большая радиация идет… Как думаешь?
Вот! Даже мнением ее поинтересовался, а она… Встала и вышла. Молча. Через пару секунд раздался ее тонкий, надрывный голос:
– Спать! Я кому сказала? Чтоб через минуту были в кроватях! Быстро!