Глэрмунт смотрел на испуганную девушку и пытался понять, та ли самая она сестра, о которой Криста писала в своём дневнике. Только думая об этом, внутри закипала злость, ведь именно эта особа была повинна в смерти его любимой. Вероника — это ненавистное имя — надолго засело в голове Глэра, ведь Криста писала его чуть ли не в каждой строчке, рассказывая о тёмной стороне своей сестры в дневнике. Читать было очень больно, ведь о тех событиях, о которых шла речь на страницах, знали только трое: Криста, Вероника, а теперь и он сам… Глэрмунт не мог сдержать слёз, когда просматривал записи. Ему казалось, что он ничего не знал о своей девушке, ведь то, о чём она рассказывала, было словно совсем из другого мира. Глэр не мог себе вообразить, как сильно страдала Криста, проживая каждый день, словно пытку. И пусть страшные вещи совершала именно Вероника, Криста была настоящей соучастницей, ведь помогала своей сестре во всём.
Глэр, разбитый горем из-за смерти своей любимой, всю ночь читал её личный дневник, который она отправила ему, чтобы тот знал, кто виновен в её смерти. Глэрмунт хотел верить, что Криста не совершала преступлений, а всего лишь покрывала настоящего убийцу, чтобы в один момент уничтожить. Вот только кто поверит словам простого студента или записям погибшей девчонки? Обычные сказки, написанные в глупой тетрадке, ведь каждое дело, которое было описано и которое возбуждали после смерти человека, закрывалось сразу же из-за железных доказательств. И пусть Глэр не мог призвать сестру Кристы к правосудию, он хотел совершить его самолично. Пусть он и замарает свои руки, но смотреть на то, как гибнут люди от рук умалишённой, он был не намерен. Слова, которыми Криста описывала свою жизнь, очень сильно ранили Глэра, но он продолжал читать, хоть это и было тяжело. Глэрмунт словно побывал в тех местах, которые описывала его возлюбленная. Смотрел на происходящее со стороны, понимая, какие ужасы приходилось видеть Кристе каждый раз, а после держать в себе, показывая окружающим улыбку. Глэр корил себя за то, что ни разу не заметил, как она страдала, не имея возможности рассказать кому-то об этом и находя утешение лишь в личном дневнике.
Сжимая предплечье Вероники, Глэр чувствовал, как внутри закипает злость, а боль уходит на второй план, позволяя мыслить неразумно. Глэрмунт не мог точно сказать, чего именно он хотел добиться от сестры Кристы, но отпускать её живой он явно не собирался. Вспоминая, как его возлюбленная описывала те убийства невинных людей, которые как-то попались Веронике на глаза, Глэр не мог сдерживать гнев. И пусть в глазах её Глэр видел печаль и волнение, он не мог поверить в искренность этих чувств. Глэрмунт запомнил, что Криста не раз писала о том, что уж очень хорошая актриса эта Вероника. Каждый раз, совершая убийство, она прикидывалась божьим одуванчиком, строя из себя приличного человека, поддерживающего мир во всём мире. Видеть, как та выдавливает печаль на своём лице, было довольно жалко, поэтому Глэр решил не мелочиться, резко схватив девушку за горло.
— Все эти люди молили тебя о пощаде, а ты их хладнокровно убивала! — закричал Глэрмунт, не осознавая, что полностью поддался эмоциям, которые стали контролировать его тело. — Криста покрывала тебя, а ты убила её, словно она была для тебя никем! И ты ещё смеешь говорить, что она была прекрасной сестрой?!
Вероника стала хрипеть и пытаться убрать руки парня со своей шеи, но тот только сильнее сдавливал ей горло, желая отомстить за любимую. Что им двигало, девушка не могла знать наверняка, так как тот ни с того, ни с сего набросился на неё, обвинив в смерти Кристы. Когда Глэр наконец разжал пальцы, выпуская шею девушки, Вероника упала на землю и стала кашлять, жадно глотая воздух. В горле жутко першило и саднило, отчего она попыталась отползти, но только уткнулась спиной в бетонный бортик. Со страхом в глазах она смотрела на обезумевшего парня, который глядел на неё со злобой и открытой ненавистью. Как только Глэрмунт замахнулся, девушка вся сжалась и зажмурилась, ожидая удара. Но он только схватил её за грудки, и потянул вверх, заставляя подняться на ноги, и, когда та только оперлась на одну ступню, толкнул её на бортик, из-за чего она перегнулась и спиной на него навалилась, а длинные волосы свесились с крыши.
— Вставай на край, стерва! — закричал Глэр, загораживая ей путь к отступлению, из-за чего напуганной девушке оставалось только подчиниться. — Быстро!
Вздрогнув, Вероника повернулась к Глэрмунту спиной и, оперевшись на выступ, подпрыгнула, чтобы закинуть ногу. Как только она вскарабкалась, Вероника оказалась на четвереньках и со страхом посмотрела вниз, так как падать с девятиэтажного здания она не хотела. Резко повернув голову в сторону Глэра, она с мольбой во взгляде посмотрела на него, надеясь, что тот пощадит её. Но Глэрмунт только ухмыльнулся, глядя на перепуганную девушку.