На этот раз в голосе Крыса неожиданно проскользнули не присущие ему стальные нотки. Так что ни Шустрый, ни Хранитель Дороги вопросов задавать не стали, а просто исполнили то, что он говорил. Клыкастому вдруг стало не по себе. Особенно он насторо-жился, когда маг протянул ему «изготовленную» Шустрым палку:
- На. Зажми зубами.
В итоге, когда все приготовления закончились, Крыс вернулся к ногам горца и, положив на них руки, глубоко вдохнул. Вместе с ним невольно вдохнули, задержав ды-хание, и остальные. Горец почувствовал, как на лбу выступили неприятные капельки по-та. Но смахнуть он их не решился: руки как будто бы онемели.
И вот, Крыс прикрыл глаза и начал шептать заклинание. Но даже этот шёпот не смог разрушить гнетущей тишины зала, плотным облаком окружившей четверых людей.
Начал неярко светиться медальон на шее мага. Шёпот стал становиться всё громче, неясные несведущим слова заклинания проносились неожиданно вспыхивающими ис-крами так часто, что у Клыкастого закружилась голова, хотя раньше он за собой подобно-го не замечал. Остальные вроде как в порядке - только, вон, стоят с такими рожами, будто его на их глазах собираются сжечь.
Вдруг Крыс замолчал, оборвав заклинание. По крайней мере, так показалось - настолько неожиданно и резко это произошло. В голове горца возникла мысль: и что, всё? Почему-то думалось, что будет страшнее.
Это была его последняя мысль. Перед тем как голову покинул разум. Ноги горца вздулись, на них выступили, готовые взорваться, вены, что-то зашевелилось под кожей, и прямо на глазах стала просачиваться, чавкая и пузырясь, зелёная жижа, вязкой бугристой массой полившаяся в стоявший на полу таз. Клыкастый выпучил готовые вывалиться из орбит глаза. Его лицо покраснело, щёки вздулись, а тело забилось в страшных конвульси-ях.
- Р-р-р-а-а-а!!! - уничтожил тишину ночи пронзительный, полный боли крик.
Глава 2
Пробуждение из тяжёлого, мрачного сна, было моментальным. Только что Вран лежал, ворочаясь и стараясь унять терзающие сознание сновидения, и вот, уже сидит на кровати, тяжело дыша и почему-то крепко стискивая собственные ноги. Почему?.. Рассудок твердил, что он знает ответ.
Ну конечно... Этот страшный сон. Словно он лежит, не может пошевелиться, вокруг - какие-то неясные тени, до ушей доносится их голос лёгким дуновением ветра, слов не разобрать. А потом вдруг из его собственных ног начинает сочиться какая-то гнилая жижа, льётся бесконечным потоком. И боль... Нет, Боль! Совсем такая же, как та, что причинял ему Сагер.
При воспоминании о маге юноша невольно ухватился за грудь, где нашла себе пристанище так называемая «руна-ошейник». Ею его некогда господин пытался дрессировать своего раба, ежедневно терзая тело Врана этой руной, которая и рада была вцепиться покрепче в плоть своими невидимыми клыками да покатать своего владельца по земле, заставляя издавать истошные крики. И в последнее время «ошейник» что-то слишком часто стал напоминать о себе, то и дело обжигая грудь слабой вспышкой. Может, из-за него у горца и такие тяжёлые сны? Что-то Врану это совсем не нравилось.
Он ухватился ладонями за лицо, стараясь прийти в себя. Но как-то сами собой, отгоняя дрёму, стали протискиваться в его голову воспоминания о прошедшем дне. Лучше бы всё забыть... Вот только у разума Врана было иное мнение на этот счёт.
Жизнь Леона, раненого, лишённого оружия, спасли братья, которых они сменили. Нет, они не пришли на подмогу орущему ублюдку, убившему Олли, который всеми силами избегал попадания под клинок Врана, довольно ловко, для раненого, уходя от его ударов. Но зато сразу бросились бежать к Вангушу и Хайту. Вот они двое и ринулись в подземелье с ближайшими помощниками. И вовремя. Задержись они ещё хоть на какие-то пару ударов сердца, и эти удары уже никогда не раздавались бы из груди Леона. Но они успели. К большому сожалению для горца. Как оказалось, Вангуш умел бить. Его удар пудовым кулаком, неожиданный для Врана, полностью сосредоточившегося на убийстве не прекращающего визжать гада, оказался сокрушительным, даже с учётом укреплённых магией костей. И, надо сказать, привёл в чувства...
- Что творишь?! - зарычал на него Вангуш, ощерившись, как бойцовский пёс. И, замотав головой, взглядом на мгновение остановившись на Леоне, недоумённо протянул: - А где Олли?
- Там. - Окончательно овладев над собой, кивнул на колодец Вран.
Каким-то образом Вангуш быстро сложил два плюс два. И холодно произнёс: