От неожиданности горец замер, словно окоченев. Прислушался. Вот, снова треск, и ещё, ещё...
Аккуратно выпорхнув из кровати, Вран присел у двери и прислонился к ней ухом. Напрягся. Треск раздался ещё раз, но теперь уже очень тихо, издалека. Горец не шевелился и слушал. Долго слушал. Пока наконец до него дошло, что уже с час нельзя было уловить ни шороха. Хотя слух у него со времён внедрения в его тело магических рун стал во много раз чувствительнее. Значит, ничего... Но что-то же это было?
Подумав, Вран медленно повернул ручку и толкнул дверь. Та с неприятным скрипом отворилась, открывая юноше вид на перекрёсток трёх коридоров восточного крыла. Он даже не обратил внимание на то, как глаза, уловив отсутствие какого бы то ни было света, видоизменились, подарив хозяину способность видеть. Кошачьи зрачки задвигались в стороны, ища хоть что-то, что могло издать эти звуки. Может, крыса? Ну, да, крыса, конечно. Размером с собаку.
А может у него просто паранойя?
Сойдясь с самим собой на том, что, действительно, ничего страшного не произошло и могло просто показаться, Вран прикрыл дверь и лёг обратно на кровать. Закрыв глаза, попытался заснуть. Но - бесполезно. Теперь помимо тягостных мыслей к проблемам со сном добавилось и постоянное напряжённое ожидание: а вдруг он опять услышит странный треск?
Утром Вран оказался на площадке для тренировок одним из первых. Постепенно подтягивающиеся братья и сёстры, замечая блаженно рассевшегося на одном из обломков крепости, щедро разбросанных по периметру, и подставившего солнцу свой торс горца как-то тупили взгляд и отходили чуть поодаль. Юноша не мог не заметить такого поведения, но не стал подавать виду. Пусть мнутся, раз им так хочется, всё равно.
Он зажмурился, полностью отдавшись солнечным лучам, и про себя думая: «А что бы сейчас сказал Вангуш? Наверное, начал бы кряхтеть. Назвал бы меня дураком. Что меня не должно здесь быть. Чтобы я не лез на рожон. А что бы я ему ответил? Хм... Наверное, что не боюсь. И не собираюсь жертвовать драгоценными часами тренировок из-за того, что кто-то вдруг решил повесить на меня всех собак и слишком щедр на язык. Он ведь может этим языком и подавиться...».
Тем временем площадка стала постепенно наполняться народом. Если раньше многих из членов Ордена приходилось пинками выгонять на утренние занятия, освежая память о том, кто они и где, то теперь же напоминаний никому не требовалось: палки, кого надо, научили подниматься самих ранним утром и не жаловаться, смиренно ожидая учителя Нори, всегда пунктуально приходившего минута к минуте. Кто-то отделился в небольшую группку, что-то вдохновенно обсуждая, кто-то решил размяться, шутливо соревнуясь с другом в борьбе. До того тихая и безжизненная, площадка наполнилась шумом и гамом. Который, впрочем, ничуть не мешал Врану заглянуть вглубь себя, отрешившись от мира и наслаждаясь солнцем. Его тепло всегда успокаивало вечно мечущуюся душу горца.
Но, несмотря на отрешённость, топот, ударивший по ушам грохотом барабанов, Вран не проигнорировал. Правда не стал никак на него реагировать - только и всего. Хотя и прекрасно понимал: те, что так убого топчут песок площадки, словно горные бараны, намеренно двигаются в его сторону.
Горцу даже стало весело. Ему подумалось, что было бы интересно по топоту, не открывая глаз, определить, сколько же их? Десять? Нет... больше. Где-то пятнадцать. Да! Наверняка пятнадцать...
«Горные бараны» остановились возле Врана, окружив его. Но не предпринимая каких-либо действий. Юноша открыл глаза и завертел головой, пробегая глазами по сурово вперившим в него в ответ ледяные иглы взглядов братьям и - кто бы мог подумать - нескольким сёстрам. Затем нахмурился и стал крутить головой медленнее, останавливаясь на каждом из них.
Леон, стоявший среди баранов с перевязанной правой рукой, сделал шаг из круга в сторону Врана, насмешливо произнеся:
- Здравствуй, подлый убийца...
- Подожди. - Выставил в его сторону руку с раскрытой ладонью горец, продолжая вертеть головой с самым сосредоточенным видом.
- Ч... что ты творишь? - Стушевался Леон, которого такое поведение Врана явно сбило с толку.
- Считаю. - Пожал плечами горец, нашёптывая себе одними губами: «Пять, шесть...».
Когда он наконец досчитал до пятнадцати, но при этом неподсчитанными остались ещё пара ребят, Вран раздосадовано шлёпнул по куску камня, на котором сидел. От такого шлепка на камне появилась лёгкая трещина, а окружившая юношу толпа невольно вздрогнула. Леон, заметив такое поведение со стороны горевших до этого праведной яростью братьев и сестёр, поспешил, зайдя остальным за спины, продолжить говорить: