Я слонялась туда-сюда и разговаривала с людьми в коридоре, все время не выпуская Рика из виду. Он сидел рядом со своими вещами, слушал iPod и подпевал. Любопытство подтолкнуло меня в его направлении, я прошла рядом с ним, притворяясь, что хочу попить из фонтанчика.
Я узнала музыку, доносившуюся из наушников. Как я могла не узнать? это была музыка "опасно-блондинистой".
Как это похоже на Рика.
В 10:30 судьи сделали перерыв. Им правда нужно было отдохнуть, потому что разрушать мечты — это такая тяжелая работа. Мужчина с бородкой вышел в коридор, постучал пальцем по наручным часам и сказал, что у нас есть десять минут, прежде, чем следующая партия конкурсантов пойдет за сцену.
Рашель, Обри и Саманта появились в поисках меня. Они все обняли меня.
— Судьям ты понравишься, — сказала Саманта.
— Да, потому что остальные фальшивят, — сказала Рашель. — Мы услышали столько срывающихся голосов, что можно подумать, будто за кулисами подают гелий.
Вот что волнение делает с голосом, и это еще одна причина радоваться, что я уже пела перед толпой.
Саманта вздохнула.
— Я хотела бы, чтобы мы были с тобой.
— Я почти рада, что это не так, — сказала Обри. — Я бы так волновалась. — Она сразу захотела взять свои слова обратно. — Но тебе не нужно волноваться, потому что ты отлично справишься.
— Спасибо, — я наклонилась ближе и понизила голос. — Не могу поверить, что вы спустили Рику шины.
Саманта наклонила голову.
— Что? Мы этого не делали.
Я думала, она шутит.
— Правда не стоило, — прошептала я. — Вы могли бы попасть в неприятности, если бы вас поймали.
Рашель покачала головой.
— Мы этого не делали.
Мой взгляд метался между подругами, ожидая улыбок в знак того, что они лгут. Но они не улыбались.
— Тогда кто это сделал?
Рашель пожала плечами.
— Или его враг, или поклонник хорошей музыки. Это очень большие категории.
Обри посмотрела мимо Рашель в коридор.
— Ну, кто бы это ни сделал, он ненадолго задержал Рика. Вон он.
— Это не имеет значения, — сказала Саманта. — Всё, что имеет значение — это то, что ты можешь сделать на сцене. И, Челси, ты можешь это сделать.
За этим утверждением последовало еще несколько в том же духе. Они говорили, что приедут ко мне в гости в Лос-Анджелес, когда я стану большой звездой. Рашель заставила меня пообещать, что я познакомлю их с Орландо Блумом.
Она бы потребовала еще несколько приглашений, но Саманта взглянула в коридор и сказала:
— Там Таннер.
Взгляд Рашель метнулся к нему.
— Ты хочешь, чтобы мы остались, или хочешь побыть с ним наедине?
Саманта не дала мне времени ответить.
— Мы уходим. Поверь мне, когда Таннер рядом, ты не захочешь выслушивать словесную маскировки Челси.
Они пожелали мне удачи и ушли.
Не успел Таннер подойти, я увидела серьезность выражения его лица. Это было не только в его глазах. Это было в его походке, в осанке. Его взгляд встретился с моим, и он не улыбнулся.
Я узнала это выражение. Я уже видела его раньше. Это было выражение соболезнования на лице человека, который сейчас нанесет тебе удар.
Сначала я не понимала. Я подумала, что он хочет поговорить со мной прежде чем явно скажет, что нам не нужно больше встречаться. Не очень удивительно, поэтому мне не должно быть больно.
Не должно было, но все равно это причиняло мне боль. Каждый шаг, который он делал по коридору, эхом отдавался во мне.
И тогда я увидела открытый телефон в его руке. Это было не из-за нас, поняла я, это было из-за Эдриан, и новости были плохие. Не успел он заговорить, мое сердце остановилось. Случилось что-то ужасное.
Глава 19
Он держал телефон в вытянутой руке, сомневаясь. Он не хотел этого делать. Это автомобильная авария, подумала я в панике, просто пусть она не умрет.
— Эдриан хочет с тобой поговорить, — сказал он.
Хорошо. Она была жива. Я забрала у него телефон, но мои руки дрожали.
— Эдриан, где ты?
Её голос донесся по линии, прерывающийся от эмоций.
— Я в Спокане.
Это было гораздо лучше, чем в больнице, но все равно, до Спокана ехать полтора часа, и это не то место, куда человек, который только учится водить, должен ездить самостоятельно.
— Что ты делаешь в Спокане? — спросила я.
— У меня рейс в час дня. Я собираюсь жить с отцом.
Прошло несколько секунд, прежде, чем я смогла заговорить и выплюнула?
— Что? Ты не можешь этого сделать, — беспокойство все сильнее охватывало меня, потому что я поняла, что она может. Она не должна. Но может. У родителей было совместное опекунство.
Я отошла от Таннера, чтобы подумать в одиночестве.
— Папа сказал, что я могу приехать в любое время, и я думаю, так будет лучше всего... — её голос сорвался.
— Ты так не думаешь, — сказала я, потому что она не могла так думать. Она так же хорошо знала папу, как и я. Я придала телефон к щеке, мысленно приказывая Эдриан включить логику. — Поворачивай и приезжай сюда. Если ты уезжаешь потому, что думаешь, будто я заинтересована в Рике, то ты всё неправильно поняла. Я несколько раз ходила на свидания с Таннером. Поэтому его машина появилась рядом с нашим домом. Поэтому Рик разговаривал со мной у шкафчиков.
Оно оборвала меня так, как будто не слышала.
— Я знаю, что видела. Парни начинают с того, что я им нравлюсь, но заканчивается тем, что им нравишься ты. Для всех я недостаточно хороша. Они все хотят добиться Челси, топ-модели.
Я закрыла глаза, пытаясь сделать так, чтобы всё само по себе обратилось вспять.
— Честно слово, между нами нет абсолютно ничего.
— Может быть, ты веришь в это. Может быть, ты ни о чем не думаешь, пока это просто не происходит.
— Или может быть я говорю тебе правду.
— Ты только пытаешься пристыдить за то, что я сделала, — её голос снова оборвался. Она не закончила.
— Что ты сделала? — спросила я её, но уже догадалась. Она выпустила воздух из шин Рика. Однако, он достаточно легко простит её. В конце концов, он спрашивал о неё. Он хотел, чтобы она была здесь. Мой ум уже несся в будущее, уже принеся Эдриан домой. Я обернулась и оказалась лицом к коридору, где сидел Рик. Через секунду я бы подошла к нему и передала ему телефон, чтобы он сказал ей, что это все не имеет смысла.
— Я подложила пиво в твой чемодан.
Будущее быстро свернулось и уступило место настоящему.
— Ты что?
— Это было нечестно, Челси. Ты всегда получаешь что хочешь, — её голос теперь не был обвиняющим, просто подавленным и просящим понимания. — Большая часть из этого не имеет значения, но музыка — это всё, чего когда-либо хотел Рик. Он работал всю жизнь, чтобы добиться успеха. Я не могла тебе позволить просто отобрать это у него одним движением руки во время вальса. Я сожалею, что тебя и твоих подруг отстранили от учебы из-за меня. Я позвоню в понедельник секретарю и признаюсь.
В моем мозгу не сразу зарегистрировалось, что она не знала, что меня не отстранили. Я в шоке сжала телефон. Это была моя собственная сестра. Таннер сказал мне, что Рик не упадет так низко, но Эдриан упала. Мои мысли крутились вокруг её предательства, мрачные, черные и кипящие гневом. Это был непростительный поступок, хуже, чем мой с Тревисом.
Но мое негодование растаяло так же быстро, как началось. Сложно злиться на человека, от страха за жизнь которого твое сердце остановилось несколько секунд назад.
И кроме того, удивление казалось больше и крепче чем гнев. Она сделала это для Рика. Они даже больше не встречались. Она думала, что он окончательно предал её, когда считала, что я ему нравлюсь, но все равно она любила его достаточно, чтобы подарить ему его мечту.
Она говорила мне, но я её не верила. Она действительно любила его.
— Челси, ты еще там?
— Да, и я еще хочу, чтобы ты приехала домой.
Я услышала, как она прерывисто вдохнула.