Сегодня вновь было тепло и солнечно. Амэя, прищурившись, взглянула на ясное небо. И побрела к морю. Черный «Морской дьявол» нарушал всю идиллию прекрасного морского пейзажа. Амэя опустилась на песок и принялась глядеть вдаль. Морская гладь была спокойна. Корабль все также стоял на месте. Шум прибоя успокаивал. Но мысли о русалках, которые все еще страдают в трюме корабля, нарушали спокойствие.
Где-то в небесах чирикнула Эри. Амэя даже не посмотрела на нее. А птичка приземлилась ей на голову.
– Что мне делать, Эри?
Птица заговорила на своем языке. Царица, конечно же, ее не поняла.
На этот раз Амэя была без тиары, поэтому птичке было максимально комфортно в прическе русалки. Она, почирикав, удобно устроилась и затихла.
В одиночестве Амэе долго быть не пришлось. Она сразу почувствовала, кто к ней приближается. И даже не удивилась, почувствовав чью-то руку на плече.
– Привет, – сказала Херта.
– Здравствуй.
Херта опустилась на песок рядом с Амэей. Поглядела на черный корабль вдали.
– Как дела?
– Все плохо, как обычно, – ответила Амэя. – Проблема на проблеме. А у тебя как?
– Тоже плоховато. Хьюго написал, что в море пиратство. Даже королевские корабли обчищают. Сказал нам не выходить в море, хотя мы собирались отправиться в город побольше.
– А как же твоя беременность?
– Беременность – не ребенок, с ней можно куда угодно, – хихикнула Херта. – Я прекрасно себя чувствую. Только быстрее устаю. А вот Урсуле повезло меньше. Хьюго рассказал, что ее стало безумно тошнить от всего. Даже от него!
Амэя поразилась:
– Разве такое бывает?
– Видимо, да. В одной книге, которую я читала, так же было.
– Твои книги выдумывают люди. Они же не научные.
– И без науки благодаря Урсуле понятно, что это правда.
– Значит, вы на неопределенный срок остаетесь в Марэ?
Херта кивнула:
– Не хочется, но да.
– Мы бы с русалками тебя проводили, но...
– Я понимаю, сейчас не лучшее время. Вижу я вашего врага. Давно уже здесь стоит. Гадкий старикашка!
– Почему старикашка? Капитану лет двадцать.
Херта округлила глаза:
– Ты что, его видела?
– Вчера к нему на корабль залезла. Вызволила восемь русалок.
– Без сил?
Амэя пожала плечами. Поджала колени, и опустила подбородок на них. Барон Улисс... Ее что, одни бароны вечно будут мучить? Что барон Вермис, что этот...
Херта долго сидеть на берегу не стала. Ушла, побоявшись, что Лео ее потеряет. Амэя осталась. А потом, когда увидела на корабле шевеление, встала. На нее в подзорную трубу кто-то глядел. И почему-то царице подумалось, что это не кто иной, как Улисс.
Она посчитала, что не следует долго размусоливать. Прыгнула в воду и поплыла к кораблю. Чешуя вылезла на коже, обрадовавшись морю. Жабры раскрылись. Амэя почувствовала невероятное блаженство, которое продлилось недолго, ведь она, как и вчера, используя когти, забралась на корабль. Улисс пристально смотрел на нее, когда она перебралась за борт. Слишком пристально. Амэя почувствовала дискомфорт, поднявшись на ноги. Давно на нее так не смотрели. Последний раз такой взгляд был у мужчин, когда она обладала русальим очарованием. Неужели Авила права?..
– День добрый, – произнёс Улисс.
Амэя оглядела его. Весь в черном, с черными волосами и черными глазами, он походил на самого настоящего пирата. Смуглая кожа тоже не выдавала в нем аристократа.
– Добрый. Я пришла, чтобы сказать, что никто из русалок на Марэ не убивал вашего отца.
– Тогда русалки на корабле останутся в трюме.
– И долго вы их собираетесь там держать?
– Пока не найду ту самую.
– Как вы ее найдёте, карауля Марэ?
Улисс улыбнулся. Амэя подумала, что он симпатичный парень. Барон... И почему он выбрал такую жизнь? Он мог сейчас плясать на балах и командовать слугами. Почему месть за отца встала на первое место? Хотя, не ей об этом размышлять. Она ведь поставила месть на первое место, когда ее вынудили умереть.