– Но мы стоим тут, не сходя на берег!
– Таковы обстоятельства.
– Мне нечем заняться. Я хочу сходить на рынок и купить книги и холсты.
– Это невозможно.
Амэя зацепилась за слово «холсты». Она сделала шаг к нему:
– Вы художник?
Мужчина улыбнулся:
– Совершенно верно, милая девушка! Позвольте представиться, Овид Артифекс! Может быть, вы слышали обо мне?
Амэя не слышала. Но улыбнулась ему.
– Вы еще и женаты, как я понимаю? – спросила она, глядя на свадебную метку над большим пальцем Овида.
– Да.
– Любите свою жену?
– Конечно. Как можно не любить свою жену? А почему вы интересуетесь?
Царица сделала еще один шаг, подходя к художнику:
– Дело в том, что мне и моим подругам требуются портреты. И мы бы могли принести вам книги, холсты, краски и кисти, а вы нарисуете нас.
– О! – вскинул он брови. – Если ваши подруги такие же красивые, как и вы, милая девушка, писать вас будет одно удовольствие. Но... я очень известный художник, и писать портреты бесплатно не могу.
– Как насчет жемчуга с морской бездны?
– Разве его возможно достать?
– Так согласны?
– Да.
– Тогда договорились, Овид Артифекс! Можете звать меня Амэя.
Новость, принесенная Амэей, обрадовала русалочек. Они сразу же начали обсуждать, какие наряды следует купить для портретов. Амэя опустилась на трон. Возле неё сразу же оказалась Авила.
– Ты опять была на корабле? – спросила она царицу.
– Да.
– Ты не боишься, что тебя убьют?
– Хотел бы, убил бы давно. И я все еще думаю, что в экстренных ситуациях моя сила ко мне вернется.
– Это безрассудно.
Амэя пожала плечами. Она не чувствовала угрозы от Улисса. Головой понимала, что он убийца русалок, но осознать, что это так, не могла. Не чувствовалось от него той кровожадности, когда Амэя находилась рядом с ним. Может, это потому, что он в нее влюбился? Влюбленность ведь слабость.
С этого самого дня русалочки бегали по рынку, покупали инструменты для художника и наряды для себя. Украшения им помогал сделать Лео. Девочки набрали кучу жемчуга из моря и отдали другу Амэи, а он им сделал серёжки, браслеты, ожерелья.
В качестве оплаты русалки добыли очень много жемчуга с морской бездны. Целую чашку. И эта чашка стоила состояние! Ведь такой жемчуг сложнее всего добыть.
Первой сделали портрет, конечно же, Амэи. Художник работал быстро. И портрет был готов уже за пять дней.
– Осталось покрыть лаком, – сообщил Овид, рассматривая свое творение. – Отлично вышло! Ваши черты лица такие нежные, и в то же время будто бы опасные.
Амэя встала с табуретки, которую притащила из своего дома специально для того, чтобы сидеть на нем, пока художник будет рисовать русалок. Она встала рядом с Овидом и посмотрела на себя, написанную красками.
Вьющиеся светлые волосы лежали на плечах, а черно-лиловые глаза смотрели прямо. Тиара придавала ей царственный и какой-то мистический вид. А дорожка жемчуга, спускающаяся с одной пряди, добавляя мягкости.
– И правда, отлично. Спасибо вам.
– Заберете ее завтра, милая девушка. Интересно, когда я увижу следующую заказчицу?
– Завтра и увидите. Она совсем на меня не похожа.
Овид улыбнулся:
– Тем лучше. Люблю разнообразие. Только вам придётся докупить краски.
– Купим.
За две недели были написаны еще три портрета русалок, которые сразу же повесили в прихожей на стену. Вернулись те, которые отплыли на поиск других русалок. Вернулись они не одни. Каждая из дежурной пары привела по одной русалке. Первой всего пятнадцать, и она сирота. А второй тридцать шесть. И она одинока. Ни одна, ни другая не убивали баронов. И вообще никого не убивали.
Улисс наблюдал, как Овид пишет портреты русалок. Они были разными. И все прекрасными. Но лишь одна сводила его с ума – Амэя. Ее чары оказались слишком сильными. Сильнее, чем он сам. Но они, что удивительно, не действовали на художника! Он смотрел на нее профессиональным взглядом. А капитан тщательно наблюдал за созданием портера царицы. Зато, едва появлялись другие русалки, взгляд Овида становился затуманенным. Это приводило Улисса в недоумение. Неужели она умеет направлять чары конкретно на него?