Эта самая мерзкая русалка тем временем лежала на воде, объевшаяся сырой рыбой с горя. Она глядела на темное небо, на появляющиеся звезды. И думала. Вспоминала, как убила барона Вермиса. Вспоминала мальчика. Эри его клюнула тогда... И у Улисса шрам в том же месте. Как она сразу не догадалась? Какая же она глупая!
Острое чувство вины начало есть ее с новой силой. Улисс остался без отца по ее вине. Он так сильно горевал, что решился отомстить. Да, его отец был мерзавцем, но Улисс ведь ни в чем не виноват, правда? И что же делать? Признаваться Амэя точно не собиралась. Она не хотела умирать второй раз. Она хотела жить. Пусть ее жизнь и была печальна и бессмысленна. Но если она не признается, Улисс так и будет жить с желанием отомстить. И вся его жизнь полетит в тартарары. Он будет гоняться за русалками. И никогда не успокоится. И почему же Амэя в тот день не послушала мать? Тогда бы ее жизнь была совершенно иной, как и жизнь сына барона Вермиса. Хотя с другой стороны, если бы барон Вермис не умер из-за ее рук, сколько бы еще несчастных девчонок ходило по свету? Сколько бы еще девушек он отдал в Песчаные холмы, в бордель, после того, как надругался над ними? И что думать теперь? Как быть? До того, как Амэя узнала, кто такой Улисс, было гораздо проще. Она хотела защитить своих соплеменниц. Она была тверда и решительна. А что же сейчас? Да еще и этот бедный мальчик влюбился в убийцу его отца. Что же делать? Что делать?
Амэя окунулась в воду и вынырнула вновь. Возможно, раньше она бы поплакала. Но у нее уже несколько лет не было слез. Она чувствовала себя безэмоциональной рыбой. И все ее видели такой. Ни снаружи, ни внутри как таковых эмоций не было. И лишь сейчас пробудилось чувство вины, безумное, сводящее с ума. Амэя схватила проплывающую мимо рыбину и безжалостно откусила ей брюхо. Рыба затрепыхалась. Амэя пронзила ее когтями. И посмотрела на черную во тьме кровь, спускающуюся в воду.
«Я уже давно не человек», – подумала она и провела по своим острым зубам языком. – «Я уже давно не человек, тогда почему во мне все эти человеческие чувства?»
Она каждый день видела русалок. Их беззаботность. Те, кто отомстили обидчикам или у кого обидчиков не было, жили с радостью. Они с радостью встречали солнце. Они с радостью встречали звезды. Они были светлы и веселы. Дружны, крепки и преданны. Даже среди них она чужая... Холодная и отстраненная. Амэя нигде не чувствовала себя своей. Ни среди людей, ни среди русалок.
«Авила права. Я никогда никого не слушаю. И вот, к чему это привело».
Она потерла щеку, покрытую чешуей. А затем с неожиданной злостью ударила по воде рукой, в которой была зажата рыбина.
– И что мне делать? – спросила она у моря. – Что мне делать?! Как я могу теперь пользоваться чувствами Улисса, если он тот мальчик?! А что с русалками мне делать? Спасти их и исчезнуть с ними на Марэ? И Улисс дальше будет искать убийцу своего отца? И никогда не найдет, ведь я не выйду из Марэ никогда! Это невыносимо. Лучше бы я умерла, а не переродилась.
И вновь появились мысли, что если бы не она, барон Вермис дальше бы бесчинствовал. Если бы не она, куча девушек бы еще пострадали.
Ну а матросы? Матросов она тоже убила. У них тоже были семьи.
Сердце ныло. Как же ей было плохо! Она уже давно не злилась на то, что сделал с ней барон Вермис, что делали с ней матросы. Эти воспоминания были подернуты дымкой. А вот чувство вины за их смерть горело с невероятной силой.
«Может, я и сама виновата, что пошла на корабль к Вермису, как дура?» – пронеслось в голове Амэи.
А потом она представила, что вместо нее у берега гуляла Херта. И барон Вермис заманил бы ее. Была бы она виновата в этом? Нет. Маленькая, наивная Херта бы искренне хотела посмотреть на собачку и не ожидала бы ничего плохого от такого учтивого милорда. Как и Амэя не ожидала...
«Я не виновата в том, что стала такой. Виноват барон Вермис. Но я виновата в том, что убила их всех... И плевать на них, они – позор нашей страны, но их жены и дети здесь не при чем. Они лишились мужа и отца по моей вине».
Уже небо начало голубеть, а Амэя все еще думала на эту тему. Думала и терзала себя. Как быть? Как быть?!
И лишь когда солнце начало появляться на горизонте, Амэя уснула. А проснувшись, забыла про все свои терзания, как это часто бывает. Она доплыла до корабля, забралась на него, как ни в чем не бывало, и слушала лепет проснувшейся беременной Херты. Пока на горизонте не появился незнакомый пиратский корабль. А тут уж что началось! Заволновались матросы, побледнела Ливия, Улисс стал по-особенному хмурым. Амэя взглянула на свои когти, готовая защищать друзей даже ими, ведь больше нечем.