Одиннадцать русалок пробрались в здание. Разделились на три части. К последней присоединилась морская дева с разведки. И в каждой группе русалок было по одной сирене. На всякий случай.
Похищенные русалки были заперты в разных местах. Одни на втором этаже, в комнате. Вторые на первом этаже. Тоже в комнате. А третьи, самые опасные, в подвале.
Дверь на первом этаже была хиленькая, и выбить ее было проще простого. Особенно той, которая имела большую физическую силу. В комнате оказалось три кровати и три русалки. Заметив своих, они изумились и стали охать и ахать. Кое-как успокоили! На втором этаже дверь была чуть мощнее. И пришлось постараться, чтобы ее выломать. На неё навалились все русалки! За ней прятались пять русалок. А в подвале... В подвале все оказалось намного печальнее. Железная дверь, три замка, да еще и решетка. Решетку было поднять просто – покрутить кое-какую деталь рядом, и все. Один из замков – широкий шпингалет, с трудом сдвинулся. Второй замок оторвался. А третий был в самой двери. Требовался ключ, потому что железную дверь выбить не так-то просто.
– И где его взять? – прошипели русалки.
Им на помощь уже бежали другие группы. Они стащили все ключи у спящих служанок и охраны. И кое-как девочки нашли нужный. И освободили последних, коих оказалось восемь! Восемь русалок, обладающих серьёзными способностями.
Кто-то встретил своих родственников. Начались всхлипы, рыдания, объятия.
– Потом будете плакать! – рыкнула на них Ева. – Валим!
И все дружной и огромной толпой побежали к черному выходу. Русалки все еще спали. Но проблема в том, что в резиденции оказалось не два стражника, а гораздо больше. И они, услышав подозрительный шум, вышли из своих комнат. Заметив сбегающих русалок, подняли крик. Дом всполошился.
– Валим! – вновь подогнала их Ева. – Сирены, вы остаётесь.
Ева осталась вместе с ними, несмотря на то, что была не сиреной, а обладала большой физической силой.
– Поднажмем! На раз, два, три, начинай!
И три сирены запели свою песнь. Охранники осовело вытаращились на них. И начали засыпать. Все, кроме одного.
– Вот же! – выругалась Ева, бросаясь вперед. – Девчонки, бегите, я его задержу!
И она бросилась в драку.
Охранник был безжалостен. Он достал кинжал, потому что меч с собой захватить не догадался. Он старался не просто ранить Еву. Он пытался ее убить.
Когти Евы были весьма скромны. Но крепкие. Она, увернувшись от очередного замаха кинжалом, полоснула когтями по лицу воина. Он взвыл, но не прекратил нападать. И Ева, взвизгнув, сделала то, что не позволил бы себе истинный боец. Пнула ему туда, куда бить неприлично.
Охранник согнулся напополам. А Ева припустила к выходу. Споткнулась об служанку, упала. Зашипела от боли. Но смогла подняться и, прихрамывая, выбежать наружу. Рядом пролетела стрела. Ева чуть не поседела от ужаса и стала петлять из стороны в сторону. Стрелы летели. А она бежала вперед. Бежала, бежала, бежала. И догнала русалок.
– Ты как? – спросила Авила на бегу.
– Валим! – крикнула Ева. – Вопросы потом.
***
Хьюго собрал нужную информацию на барона Вермиса. Все зафиксированные охраной жалобы и все слухи. Он даже нашел где-то пару писем Вермиса в бордель Песчаных Холмов. И вот, набрав плотненькую папку информации, он вручил ее Амэе.
– Удачи, подруга, – сказал он ей.
– Спасибо. Спасибо тебе за все!
Хьюго подмигнул:
– Обращайся.
– Ты тоже, если тебе понадобится услуга русалки.
Чтобы папка не промокла во время пути до «Морского дьявола», Амэя прикупила кусок кожи. А так же написала письмо, которое вложила внутрь папки.
«Здравствуй, Улисс. Это Амэя. Ты был прав в тот раз, мы прощались. Потому что видеться мне с тобой опасно. Я поняла, кто убил твоего отца. Так вот, это я. Не буду извиняться за его смерть, потому что он это заслужил. Я лишь скажу: прости за то, что лишила тебя отца. Почему я это сделала? Он совершил со мной ужасное. И хотел отдать в бордель. И я не единственная жертва. В этой папке все доказательства. Прости, что я лишаю тебя веры в положительность отца. Но я не хочу, чтобы ты злился на меня за ложь. Вот тебе правда. Я не хочу умирать, тем более от твоей руки. Поэтому ты меня больше никогда не встретишь. Прости, что позволила тебе влюбиться в себя. Тогда я еще не знала, кто ты. Да и возможно ли контролировать чувства? Я думаю, после этого письма они исчезнут. Ты ведь меня совсем не знал. Значит, чувства слабы, раз ни на чем не основаны. Мне правда жаль, что так вышло. И со мной, и с тобой. Прости. И прощай».