Амэя сглотнула. Как мать могла убить своего ребенка? Как ребенок мог убить свою мать? Может, у нее все не так страшно было? Всего лишь мерзкие мужики. Но если смерть от их рук не так ужасна, как от рук матери, это не значит, что она им не отомстит!
– Значит, от количества убийц зависит сила русалки?
– Верно.
– Но я утопилась сама.
– По чьей вине? Если б ты потопла ради того, чтобы быть русалкой, не даровал бы тебе даже твой царский род ничего особенного. А коли в смерти повинны многие, то и сила, соответственно, соразмерна их количеству. Ешь, девонька, быстрее. Чую я, дочь моя, да внучки, сюда идут. Не надо им тебя здесь видеть. Сплетни разносить пойдут.
– Какие?
– О том, что царская русалка в Абуссуме. А из наших тут поболее, чем в Марэ будет. В Марэ-то ты одна такая.
***
Хьюго сидел у обкраденной лавки и говорил с потерпевшим дядечкой. Дядька продавал пирожки, которые и умыкнули. Подобное преступление в городе происходило не раз. Кому надо воровать выпечку?
– В какое время вы поняли, что большей части пирожков нет на месте?
– С час, как я открылся. Никого с утреца обыкновенно не бывает, я в кухоньке сидел, завтракал, да газету почитывал. Потом слышу – колокольчик на двери зазвенел, выхожу – покупатель стоит, улыбается. Говорит: чего, с утра нашествие голодающих было? Я шутку сначала не понял, а потом гляжу – прилавки наполовину пусты!
Хьюго старательно записал показания дядечки-булочника. Поджал губы. Не этого он ожидал от работы стражников. Какой толк в фиксировании преступлений и в дежурствах на улице? Уже какую по счету булочную обкрадывают! Фиксирование стражников ничем не помогает, а детективов никакой из лавочников оплачивать не желает.
– То есть, когда обворовывали, колокольчик не звенел? – задал риторический вопрос Хьюго, но дядька решил на него ответить.
– Не звенел! Я б слышал, я ведь с утра в лавке был, после того как испек пирожки.
– Может, вы отлучались куда?
– Да куда я отлучался? Некуда! Весь день в работе я, туалет в здании моем есть, еда тоже в здании. Чего еще надобно?
Хьюго почесал затылок и тяжко вздохнул. Когда он читал рассказы про преступления, он и подумать не мог о том, что кто-то удосужится обворовать несколько булочных. Причем воровали не деньги, а еду!
– Странные дела творятся в Марэ… – пробурчал Хьюго.
– Ну, – кивнул булочник. – Сначала о какой-то утопленнице треплются, теперь вон, хлеба воруют. Ироды!
Дядька сплюнул, недовольно махнув рукой.
– Поймали б супостата уже, и дело с концом.
– Было бы еще это в нашей компетенции…
Вновь сплюнув, лавочник пошел обратно в булочную, а Хьюго уставился на соседнее здание – прачечную. Встал, лениво направился к входу. Распахнул дверь. Ему навстречу вылетела толстенькая кучерявая женщина.
– Здрасьти, господин стражник, – кивнула она. – А чего там у этого-то случилось?
– У какого «этого»?
– А вон того, – женщина мотнула головой в сторону булочной.
– Обокрали. Вы видели сегодня что-нибудь подозрительное?
– Ничего подозрительного! – заверила тетка. – Этот простофиля совсем неподозрительно с похмельем на работу пришел. Как обычно.
– С похмельем? Он выглядел свежо.
– А с утра будто его черенком пришибло! Морда – во, – женщина наглядно показала, какое больше и распухшее лицо было у лавочника. – Досыпать наверное завалился. Вот и посвежел.
– Досыпать, говорите? А вы случайно не видели, кто к нему заходил тогда, когда он, по вашим предположениям, спал?
– Случайно видела. Жена его!
– Жена? И все?
Кудрявая женщина кивнула, а Хьюго пошел дальше опрашивать потенциальных свидетелей и скрупулезно записывать их ответы. Ничего нового он от них не узнал. Парочка человек подтвердили слова прачки. Хьюго задумчиво прищурился, уткнув карандаш в подбородок. Пьяный муж, жена… Может?.. Может в этой ситуации нет вора, который серийно похищает булочки?
Вернувшись в булочную, Хьюго уточнил:
– Вы после ограбления уходили с места преступления?