Желание Амэи волшебным образом исполнилось. И это почувствовала не она одна. Русалки беспрепятственно вплыли за территорию контура и погребли к берегу, посчитав это приглашениям. Амэя решила смириться. Когда-нибудь это должно было случиться.
Амэя направилась за ними.
Русалки уже сидели на песке, грелись на солнце. Их глаза безумно глядели по сторонам. В другое время они бы обязательно обрадовались тому, что попали на Марэ, но не сейчас.
Амэя вынырнула. Русалки выжидательно взглянули на нее. И она вышла к ним, села рядом. Вода стекала с ее волос и мочила сухой песок.
– Эри, – произнесла Амэя, – сообщи, если подойдет кто-нибудь чужой.
Мимо пролетела маленькая птичка, звонко чирикнув.
Все пятнадцать русалок были красавицами. Иначе и быть не может. Но у всех эта красота абсолютно разная. Кто-то светловолосый, кто-то темненький. Даже две рыжих русалки затесались в их ряду. Они смотрели на Амэю с легким любопытством.
– Что вас привело ко мне? – поинтересовалась Амэя.
– У нас беда, – сказала самая старшая, как раз из тех, кто была рыжей. – Убийца русалок появился.
– Кто? – удивление Амэи проскользнуло в поднятых бровях.
Русалки печально вздохнули. И одна из темненьких, с блестящими от слез желтыми глазами ответила:
– Он отлавливает таких, как мы. Мы прозвали его убийцей русалок, ведь никто из пойманных так и не вернулся домой. Хотя прошел уже год!
– Год?! – изумилась Амэя. – Целый год кто-то похищает русалок?!
Соплеменницы печально опустили голову. А Амэя запаниковала.
– И что же делать? Что делать?!
– Вы ведь царица. У вас есть сила, о которой мы наслышаны.
Наслышаны… Неужто Рита проболталась?! Сила Амэи пропала ровно тогда, когда она убила барона Вермиса. И с тех пор не проявлялась. Максимум, что она могла – расцарапать кого-то или покусать. Ну, и заколдовать пением. Или свернуть шею. Море больше не было подвластно царице. Она больше никогда не впадала в беспамятство, но и пропала та магия, которую, как думала Амэя, после мести она сможет контролировать.
– Силы нет, – сухим голосом буркнула Амэя. – По крайней мере, сейчас.
– Что?!
Разноцветные яркие глаза уставились на царицу. Шок не просто проскальзывал в них. Он светился!
– Что значит силы нет? – вновь спросила старшая русалка из рыжих.
– Я не могу больше воззвать к помощи воды как раньше. Физическая сила у меня есть до сих пор, но не такая, как когда-то… Если раньше, в период безумства, я могла разорвать цепи, то сейчас – нет.
– Но почему?! – в один голос воскликнули молодые русалки.
Амэя пожала плечами.
Старшая русалка неверяще прошептала:
– Ты не приняла себя!
Глаза Амэи были опущены. Ей было стыдно глядеть на соплеменниц. Какая же она ужасная ничтожная царица! Однажды Мердэг ей говорила, что стоит принять себя, чтобы не впадать в безумство и нормально пользоваться силой цариц. Амэя думала, что это случится после свершения мести. Но нет… После мести она осталась такой же, как и раньше. Просто теперь в душе не царилась злоба и желание убить тех, кто причинил ей вред при ее первой жизни.
– Ты не приняла себя, царица, – повторила старшая. – Но сила все еще с тобой, хоть ты ее не чувствуешь. Я уверена! Ты ведь царица по крови. И пока кровь в тебе, сила с тобой. Просто спит до нужного момента.
– Но почему ты не приняла себя? – встряла молодая русалка со светлыми волосами. – Ты чувствуешь вину за то, что отомстила?
Амэя не спешила отвечать. Потому что она никогда не задумывалась, чувствовала ли вину за свершенное. А сейчас вдруг явно поняла – да! В ней жило это чувство вины. Она убила много мужчин. За дело. Но по ее вине многие женщины остались без мужей, многие родители без детей и многие дети без отцов. Особенно тот мальчик тринадцати лет… Амэя не помнила его лицо, но помнила испуганный взгляд. И кровь, стекающую по лбу после того, как Эри его клюнула.