Ментлинг быстро встал.
— Вы, может быть, успокоились, друзья мои, — заявил Г.М., — а я нет… нет еще!
В этот момент в холле раздался щелчок замка входной двери; этот звук прервал Ментлинга, собирающегося что-то сказать. Голоса приближались. Вошли мужчина и женщина, очень веселые, несмотря на мокрую одежду.
— Вы еще не спите, Аллан? Так поздно? — спросила женщина. — Мы собирались вернуться раньше, но такси должно было… — заметив вдруг открытую дверь, ведущую в коридор, она замолчала.
Аллан махнул рукой.
— Все в порядке, Джудит! Призрак исчез, теперь вам можно обо всем рассказать. Сегодня вечером мы произвели один опыт, и молодой человек, который заперт внутри, скоро выйдет… Сейчас мы его освободим…
Часы начали бить полночь.
Ментлинг облегченно вздохнул.
— Готово! Все в порядке! Бендер! — заорал он во все горло. — Поспешите осушить с нами бокал!
Мужчина, который направился было в холл снять с себя мокрое пальто, остановился на пороге и резко повернулся.
— Какое имя вы произнесли, Ментлинг? — спросил он.
— Бендер! Ах, извините, я забыл вас представить: моя сестра Джудит, доктор Арнольд. Но выходите, Бендер, время прошло!
— Кто его послал в эту комнату? — задал новый вопрос Арнольд.
— Мы тянули карты, и он вытащил старшую — туза пик… Но не смотрите же на меня так, — воскликнул Ментлинг. — Мы играли по-честному и вот уничтожили легенду. Он внутри уже два часа и жив и здоров…
— Почему он тогда не выходит? — удивилась женщина, — Ральф!
Г.М. бросился первым. Терлен видел, что он шевелил губами, точно шептал что-то. Арнольд, который направился за ним, стремительно перегнал его. Терлен и сэр Джордж шли последними. Арнольд открыл дверь. В комнате не было заметно никакого беспорядка. В первую минуту показалось, что она пустая.
— Где же… — начал сэр Джордж, но тут же запнулся.
В левом углу комнаты стояла фигурка Психеи, украшенная амурами и розами, висевшее на степе зеркало было несколько наклонено вниз, так что в нем на фоне ковра отражалось лицо Бендера.
Он лежал на спине, почти целиком заслоненный огромной кроватью. В зеркале виднелось его надутое, почерневшее лицо с выпученными глазами.
— Назад! — приказал Арнольд тихим, но твердым голосом. — Все назад! — Он обошел кровать и нагнулся над телом.
— Но это невозможно, — пробормотал Ментлинг, — он жив! Был жив еще пятнадцать минут назад!
Арнольд выпрямился.
— Вы так думаете? — спросил он. — Закройте дверь. Не давайте Джудит войти! Этот человек мертв уже больше часа.
Глава 5
Слишком много алиби
Никто из присутствующих в комнате, кроме Г.М., не хотел ни садиться, ни притрагиваться к чему-либо. Г.М. сел на край кровати, сэр Джордж расположился у окна. Терлен, стоя спиной к камину, уставился на пол, откуда только что убрали труп Бендера.
После того как сняли отпечатки пальцев, два полицейских чиновника унесли тело на носилках. Это было тягостное зрелище: по страшному беспорядку в одежде можно было заключить, что он умер в ужасных мучениях. Правую ногу его совсем скрючило, голова запрокинута назад, рот искривлен, челюсти стиснуты. Его перенесли в лучше освещенную комнату, где врач приступил к осмотру тела. Единственным доказательством его недавнего пребывания в комнате служили два странных предмета: на полу, на том месте, где лежала его правая рука, валялась смятая девятка пик, а на манишке рубашки Бендера обнаружили узкую длинную полоску пергамента, закрученную так ловко, что ее легко можно было бы вставить в наперсток. На ней было написано несколько необычных слов.
Эти предметы теперь лежали на столе, и их внимательно рассматривал полицейский инспектор Хемфри Местерс, статный, хорошо одетый мужчина с умным лицом, сильно развитыми челюстями и волосами с проседью, зачесанными так, чтобы скрыть лысину.
— Итак, сэр, — сказал Местерс, обращаясь к Г.М., — на этот раз вы находились здесь, на месте, не так ли?
— Да, — сказал тот, — я действительно был здесь. Но что я мог поделать? Мне сказали, что хотят произвести опыт. На каком основании я мог помешать этому? Ведь я сам перетряс комнату сверху донизу и не нашел ничего подозрительного. Или мне следовало выскочить на улицу, схватить за руку первого встречного полицейского и сказать ему: «Во имя неба, идите скорее! Один из гостей лорда Ментлинга находится в смертельной опасности: он сидит в одиночестве в одной комнате…» Вы можете, если хотите, смеяться, но в этом деле я могу вам помочь только в качестве свидетеля, совершенно слепого свидетеля. Мне очень жаль, Местерс, но что толку, если я снова повторю: «Я тут ничего не смог поделать»? Факт остается фактом: я не вмешался.
— Что же, — сказал Местерс, — давайте разберем факты.
— Имейте в виду, — прервал его Г.М., — что я не понимаю, каким образом этот несчастный подвергался опасности быть убитым.
Местерс закусил губу.
— Ясно, что мы столкнулись с необычным случаем. Странны не только обстоятельства, еще более странны факты. Нет сомнения, что речь идет об отравлении.
— Конечно, это отравление. Надеюсь, что этот факт вам поможет.
— И я надеюсь, — сказал убежденно Местерс. — Вполне возможно, что эта комната содержала отравляющие вещества. Любой предмет в ней мог оказаться ядовитым. И если здесь имелась отравленная западня, она, конечно, оставила след на теле жертвы.
Г.М. взглянул на инспектора сквозь очки.
— Кажется, я знаю, от какого яда умер этот несчастный. Я буду настаивать на своем присутствии при вскрытии, но пока попробуем погадать. Предположим, например, что вы не найдете ни отравленной западни, ни следов подкожной инъекции. Что тогда?
Местерс испытующе поглядел на Г.М.
— Послушайте, сэр Генри, мне кажется, что вы подходите к этой проблеме с чересчур узкой точки зрения. По-моему, вы ошибаетесь, думая только об отравленной игле и о том, что отрава проникла в тело посредством укола. Но проанализируйте факты. Я хоть и не врач, но до некоторой степени разбираюсь в ядах. Посмотрите на симптомы: скрюченность, оскаленные зубы, голова запрокинута назад, спина искривлена, одна нога приподнята… Все это более или менее указывает на отравление стрихнином, который выпил мистер Бендер. Да, выпил. Вы мне возразите, что в этой комнате нет стаканов или посуды, которая могла бы содержать отравленный напиток. Согласен с вами. Значит, яд был дан ему перед тем, как он вошел в комнату. Стрихнин действует по прошествии известного времени, все зависит от принятой дозы и от степени сопротивляемости организма.
— Ваши соображения о Бендере очень интересны, — сказал Г.М. — Действительно, в результате отравления стрихнином наблюдаются и некоторая скрюченность шеи, и явные следы мучений или страха. Эти симптомы совпадают, но что вы скажете о его лице?
Местерс заколебался.
— Это действительно странно: я признаю!
— Странно?! — воскликнул Г.М. — Это невероятно! Это было бы просто чудом, если бы он все-таки оказался отравленным стрихнином! Видите ли, друг мой, когда лицо распухает и чернеет, это доказывает, что смерть вызвана ядом, действующим на дыхательные органы, тогда как стрихнин действует на позвоночник. Если Бендер принял какую-то дозу стрихнина, почему он не позвал на помощь, как только почувствовал первые боли? И не издал ни одного звука, хотя, как мы предполагаем, выпил яд, вызывающий ужасные мучения? Поскольку он не кричал, значит, ему помешал это сделать паралич мышц. Я хочу вам объяснить, что Бендеру в этой комнате был дан яд, действующий мгновенно, яд, который он, конечно, не мог выпить.