Илар вспомнил её рассказ про дядю, про лес, про магию воды. Лира говорила с такой теплотой, что он невольно проникся. А еще этот её запах... Цветы и грозовая свежесть. Он поймал себя на том, что хочет наклониться ближе, вдохнуть глубже, запомнить.
Его звериная сущность шептала: «Она подходит. Это та, которую стоит удержать. Приручить. гжгзаив Забрать в
своё логово. Она наша».
Эта мысль вызвала у него бурю эмoций. Илар хотел повернуться к Лире, накрыть её ладони своими, притянуть ближе, пересадить на колени, провести рукой по её шее, ощутить, как лёгкая дрожь пробегает по её телу от его прикосновения.
Он представлял, как её губы сначала настороженно, а потом смело отвечают на поцелуй. Как её пальцы скользят к его плечам, а дыхание становится неровным. Он знал, что Лира откликнется. Она смотрела на него с таким странным сочетанием смущения и любопытства, что это было очевидно.
«Не сейчас», – сказал он себе, подавляя рык, готовый сорваться с губ.
– Не сейчас, – произнёс он вслух, ровно, хотя внутри всё кипело.
Лира нахмурилась, вероятно, подумав, что сказала что-то не то. Пришлось успокоить её и пообещать, что позже она обязательно увидит его вторую ипостась во всей красе. Илар знал, что ирбис внутри ничуть не возражает.
«Её бывший был идиотом, - раздражённо подумал он, сжимая кулаки. – Кто в здравом уме откажется от такой девушки? Умная, сильный маг, красивая...»
Но тут же поднялась другая мысль, неожиданная, но очень привлекательная: «А и впрямь: не прибрать ли её к лапам, чтобы никто больше не смел обидеть?»
Эта идея вызвала у зверя внутри одобрительное рычание. Ирбис давно принял решение. Её запах, голос, мягкость… Звериная ипостась знала, чего хотела. Да, прибрать. Заставить чувствовать себя в безопасности. Сначала присмотреться, но потом...
«Она наша, – урчал зверь. – Присмотри за ней. Подожди. Она сама поймёт. А если нет – всегда можно подтолкнуть».
Илар сдержал вздох. Нет, пока рано. Лира только начала оправляться от предательства. Её мысли всё еще крутились вокруг прошлого. Α он не хотел быть для неё всего лишь заменой.
И, похоже, он встретил ту, с которой хотел быть рядом. Заботиться. Охранять. Поддерживать. И получать в ответ ту нежную заботу, которая уже
угадывалась в её взгляде. А с окончательным сближением можно и подождать. Лира того стоила.
Зверь внутри запротестовал. Ирбис не понимал этой игры ожидания, этих условностей, которые люди выстраивали между своими желаниями и поступками. Он хотел всё и сразу. Χотел ощущать руки, обвившие его шею, хотел утонуть в запахе дождя и цветов, xотел чувствовать мягкость её тела. Для зверя всё было просто: она его – и точка.
Но человек…
Человек понимал что настойчивость только оттолкнёт Лиру. Она была слишком уязвима, слишком осторожна, её мир только начал обретать устойчивость после того, как жених оставил её у алтаря. Эта хрупкая девушка заслуживала лучшего. Того, чтобы быть кем-то, кого выбирают всем сердцем.
Её слова о близости продолжали звучать в голове.
«Это обещание. Обязательство. Что-то, что я не могу дать, пока не буду уверена».
Она говорила это искренне, и это запало ему в душу.
Да, Лира не такая, как те, с кем он встречался раньше. Чистый родник, вода из которого никогда не надоест. С ней нельзя было просто развлечься к обоюдному удовольствию, чтобы потом без сожалений расстаться. Она заслуживала того, чтобы быть единственной.
ГЛАВΑ 8
Утро началoсь со странностей. Проснувшись, я кубарем скатилась с кровати, увидев возле письменного стола тень чьей-то склонившейся фигуры. Проморгавшись, поняла, чтo это всего лишь моё собственное платье, висящее на спинке стула. Выдохнула, мысленно обругав себя за мнительность. Зато взбодрилась
так взбодрилась! И сон слетел моментально.
В лаборатории тоже не обошлось без сюрпризов. Когда я готовила очередной эликсир – на той самой родниковой воде, почудилось, будто дядя Саймон стоит в дверях и с одобрением наблюдает за мной. Но стоило поднять взгляд, как видение исчезло. Всего лишь тени, порождённые отсветами пламени горелки и переливами моей магии.
И весь день шёл как-то наперекосяк. На рынок я опоздала, пришла, когда основная часть торговцев уже распродала свои нехитрые товары и отправилась домой.