Олег замирает. Его пальцы сжимаются в кулаки, потом разжимаются. Дыхание тяжелое, рваное.
И вдруг его лицо смягчается, он делает шаг ко мне. Это превращение из разъяренного быка в ласкового любовника всегда поражало меня своей неестественностью, а сейчас особенно сильно.
- Прости, - он обнимает меня, прижимает к себе. Его пальцы впиваются в мои бока, и я боюсь, как бы не появились синяки. Губы касаются шеи. Противно. - Я просто скучаю. И ревную. Вот и вспылил. Не злись, Вероник.
Я не отвечаю. Просто стою, чувствуя, как его сердце бьется под тонкой тканью рубашки. Оно бьется ровно, спокойно, он не волнуется, не переживает. И правда, зачем волноваться? Ведь это всего лишь спектакль.
Сегодня он в последний раз обнимет меня во лжи.
Сегодня я нанесу первый удар.
Глава 14
Глава 14
Вероника
Летнее солнце заливает город теплом и светом, а в моей машине царит ледяная тишина, будто я заперла внутри все звуки, все крики, что рвутся из горла. Кондиционер гудит едва слышно, но холодный воздух не может заглушить жар, разливающийся под кожей.
Пальцы сжимают руль так крепко, что суставы побелели, а в груди бушует ураган противоречивых чувств. Ярость, смешанная с горьким удовлетворением, будто я уже вижу их лица, их страх.
Навигатор показывает еще пятнадцать минут до ресторана "Белла Вита", того самого, где когда-то Олег, опустившись на одно колено, дрожащими пальцами открыл бархатную коробочку с кольцом. Теперь он там с другой.
Сообщение от Сони всплывает на экране телефона внезапно, словно змея, выползающая из темноты.
"Придем на интервью с моим мужчиной. Будет интересно!"
Кровь стучит в висках так громко, что кажется, ее не заглушает шум двигателя. Губы сами собой растягиваются в оскале, обнажая зубы, будто я и правда готова вцепиться в горло Соне.
"Мой мужчина"
Эти два слова обжигают сильнее, чем полуденное солнце, оставляя на сердце след, как от раскаленного железа. Как будто она уже поставила на нем штамп, как будто он вещь, которую можно забрать, просто подсунув бумаги с подписями, те самые, что он сам же мне и вручил.
- Интересно будет, да. Я вам это гарантирую, голубки, - рычу, резко перестраиваясь в другой ряд, и машина рядом сигналит, но мне плевать. На всех плевать, на этот город, на эти улицы, на их притворные улыбки.
Я не позволю им сделать из себя жертву. Они ошиблись, если думают, что я буду тихо страдать, прячась по углам, глотая слезы. Нет. Сегодня я хищник, а они - моя добыча. Хищники никогда не плачут. Никогда.
И к счастью, утонуть в этом раздражении, в этой ненависти, не дает звонок. Альбина.
Подруга, которую я попросила помочь, звонит, словно почувствовала, как я готова разорвать всех вокруг на куски.
- Они здесь, - ее голос звучит возбужденно, с легкой дрожью, будто она сама не верит в эту наглость. - Твой муж и эта… девочка. Мило целуются за столиком.
Кажется, я ошиблась, она меня не успокоит сейчас, а скорее еще сильнее распалит. Понимаю, что сама попросила ее следить за ними, но сейчас ее слова, как спичка, брошенная в бак с бензином.
- Я все снимаю, - продолжает Альбина, и в ее голосе слышится азарт, будто она участвует в охоте. - Адвокату пригодится. Но ты там поторопись, они как-то мало всего заказали, как бы не ушли скоро.
- Спасибо, - благодарю ее, ускоряясь, но я в городе, а не на гоночной трассе, и мне приходится сжимать зубы, пропуская пешеходов, тормозя на светофорах. - Мне ехать еще минут десять. Если что, даже если уйдут, подожди меня.
Сбрасываю вызов, и остаток пути проезжаю на автопилоте. Дорога, светофоры, пешеходы, все сливается в одно пятно, будто мир вокруг нарочно размыт, чтобы я видела только одну цель. В голове только одна мысль, короткая и ясная: удачи, Олег, тебе она понадобится.
Может, это и глупо смотрится со стороны, желать ему удачи, но я настолько зла сейчас, что не завидую ему. Он серьезно попал, и я так просто его не отпущу.
И вот я паркуюсь у ресторана.
Зеркальная вывеска «Белла Вита» отражает мое искаженное отражение, будто напоминая: не первый раз по значимому поводу эти двери распахнутся для меня.
Поправляю юбку, проверяю, включен ли диктофон на телефоне, и иду внутрь, чувствуя, как сердце бьется ровно. То, что Альбина снимет видео, это хорошо, но мне нужно больше громкое, четкое аудио, где каждое их слово будет звучать как признание.
В ресторане пахнет дорогими духами, трюфелями и предательством. Воздух густой, пропитанный ароматом дорогого вина и притворной нежностью. Официант у входа улыбается, узнавая меня, но я прохожу мимо, даже не кивнув, мне не до него, не до этих светских условностей.