- Вероника, раз уж мы все здесь собрались, может, проведем интервью сейчас? Сэкономит время всем, и вы успокоитесь, перестанете черти в чем подозревать мужа, не будете таить зло на Сонечку.
Я задумываюсь, наблюдая, как Олег нервно сглатывает, как его кадык резко двигается вверх-вниз, как поплавок на волнах. На его лбу выступают капельки пота, несмотря на прохладный в зале.
Может, я и не прокололась, может, сегодня у них действительно была назначена встреча с Константином, чтобы подготовить его к интервью? Да, скорее всего так, иначе это все вообще теряет какой-либо смысл. Мысли мечутся, как испуганные птицы, но внешне я остаюсь невозмутима.
- Хорошо, - соглашаюсь я, доставая диктофон из сумки. - Начнем тогда.
Я включаю запись, зеленый огонек загорается, как сигнал начала битвы, и смотрю прямо на Константина. Мои глаза встречаются с его серыми, бездонными, и в них нет ни капли дружелюбия, ведь он чувствует, крах его близко.
- Почему вы не похожи на влюбленную пару?
Глава 18
Глава 18
Вероника
Константин начинает смеяться, громко, резко, будто я только что выдала невероятно остроумную шутку. Его смех разливается по залу, словно он играет не только перед нами, но и перед невидимой аудиторией. Глаза при этом у него остаются холодными, словно куски льда в оправе смеющихся морщин, и до ужаса отрешенными.
Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, оставляя болезненные следы. В носу щиплет от резкого запаха его одеколона, смешанного с ароматом жареного миндаля с соседнего столика.
- Что же такого смешного я сейчас сказала, позвольте полюбопытствовать? - спрашиваю, чуть наклоняя голову, но голос остается ровным, хотя внутри все кипит от ярости.
В горле стоит ком, который мешает дышать, но я заставляю себя сохранять спокойствие. Бокал с водой передо мной покрывается капельками конденсата, и я машинально провожу пальцем по холодному стеклу, оставляя мокрый след.
Он откидывается на спинку стула, разводит руками, будто разочарован моей недогадливостью. Его движения слишком плавные, каждый жест будто рассчитан на зрителя. Я замечаю, как его взгляд на секунду скользит в сторону Олега, будто ища поддержки, но мой муж упорно смотрит в свою тарелку, где остывает недоеденный стейк.
- А как, по-вашему, я должен себя вести? - его голос звучит снисходительно, будто он объясняет что-то очевидное, а я слишком глупая, раз не понимаю его. Он делает паузу, демонстративно закатывает глаза, и я вижу, как Соня нервно кусает губу, оставляя на ярко-красной помаде следы зубов. - Как сопливый подросток? Может я должен с ней сейчас зажиматься, краснеть и целоваться без перерыва?
Я не сразу отвечаю, давая ему пространство для самовыражения. Где-то за моей спиной звякает посуда, официант несет поднос с бокалами, но все это кажется далеким, словно происходит в другой вселенной. Мое внимание полностью сосредоточено на этой странной троице передо мной.
Я приехала сюда, чтобы спровоцировать его на ошибки, заставить нервничать и главное, посмотреть в его глаза, чтобы точно понимать, я все делю правильно, и мне не в чем будет себя упрекнуть в будущем. И да, я все делаю правильно и упрекать себя не в чем, кроме мягкости. Отомстить можно еще более жестоко, но как надо подумать.
- Нет, - наконец говорю, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в холодную улыбку. - Но вы ведете себя слишком отстраненно. Как актер, который боится превысить отведенные ему полномочия, - пальцы выписывают круги по краю бокала, лед внутри позвякивает, и мне это чертовски нравится.
Его брови чуть поднимаются, но улыбка не сходит с лица. Он поправляет манжеты рубашки, и я замечаю дорогие запонки с инициалами, явно не те, что могла бы подарить Соня. Слишком солидно, слишком дорого для ее уровня. А значит ему их одолжил муж, причем купил специально для него, ведь запонки Олега все сделаны на заказ, и совпадение было бы подозрительным.
- Я просто не люблю демонстрировать свои чувства на публике, - он пожимает плечами, его пальцы лениво крутят бокал за ножку. - Счастье любит тишину, не слышали о таком?
- Вероника, - Олег вдруг вклинивается в разговор, его голос звучит резко, сдавленно, он едва сдерживает раздражение. Его пальцы сжимают вилку так крепко, что костяшки белеют. Я вижу, как капля пота скатывается по его виску, несмотря на прохладу в зале.
Я медленно поворачиваюсь к нему, чувствуя, как уголки губ сами собой подрагивают. В груди разливается странное, почти болезненное удовлетворение. Он нервничает, он боится. И это знание слаще самого сладкого напитка в этом ресторане.