- Ты в порядке? - спрашивает он, глядя на меня. Его глаза неожиданно теплые, полные искреннего участия.
Я киваю, слишком потрясенная, чтобы говорить. В горле стоит ком, а руки дрожат, поэтому я сжимаю их в кулаки на коленях. Не ожидала от него подобного. Мне казалось он уже забыл, что я скрываю от сына и всех остальных, но я видела, он наказывал мужа больше за эту тайну.
- Мам, - Женя тянет меня за рукав, его пальцы холодные и липкие от мороженого. – Ты в порядке?
- Да, родной, в порядке, - отвечаю ему, а самой плакать хочется от того, что меня защитили.
Официантка осторожно подходит к нам, поправляя фартук.
- Вам... Что-нибудь принести? Может, воды?
- Да, спасибо, - говорю я, и собственный голос кажется мне чужим.
Женя смотрит на Дмитрия с восхищением, каким раньше смотрел только на супергероев из фильмов. Его глаза горят, а щеки раскраснелись.
- Вы так круто его выкинули! Как в кино!
Дима улыбается, и его лицо сразу становится моложе, добрее.
- Это не кино, парень. В жизни все серьезнее. Но ты молодец, что вступился за маму.
Женя сжимает кулачки так, что белеют костяшки. Ему и спасибо хочется сказать, и отец он все же его и ему от этого больно. В его глазах читается детская беспомощность, и мне его жаль.
- А вы научите меня так же драться, как и вы, чтобы не бил, а все равно… - и тут сын запинается, видимо стыдясь собственных слов.
- Рано тебе такое осваивать парень, но, когда ты будешь готов, обязательно, - и Женя тянется к нему после этих слов, а муж тем временем уходит, зло смотря на нас, и обещая, что он еще вернется.
Глава 31
Глава 31
Вероника
Два месяца бесконечных судебных заседаний, нервные ожидания в коридорах суда, переполненных такими же измученными людьми, стопки документов с печатями, которые приходилось перечитывать до тошноты. И вот сегодня финальный аккорд этого кошмара.
Зал суда дышит пропах старым деревом скамеек, потом и страхом тысяч людей.
Мы сидим и ждем решения судьи, который вроде на моей стороне, и все должно быть хорошо, но мне все равно жутко страшно. Женя притих рядом, его худенькие ноги в новых ботинках болтаются, не доставая до пола. Он сжимает мою руку так крепко, что кажется сейчас все кости переломает не заметит. И увы мой мальчик взрослеет прямо на моих глазах, и это одновременно радует и разрывает сердце.
И вот, судья объявляет решение монотонным, натренированным годами голосом, но я слышу лишь обрывки фраз. Мозг улавливает только важное.
- Признать виновным... Лишение родительских прав... Запрет на приближение к... Полная компенсация...
Слова звучат как музыка, но почему-то становится горько. Олег стоит у своего стола, ссутулившись. Его дорогой костюм, который он так любил, теперь висит на нем мешком, щеки ввалились, а некогда холеные руки нервно теребят край пиджака.
Когда приставы берут его под руки, он резко дергается, как пойманный зверь.
- Я потом все у тебя заберу! Выйду и все заберу. Ты слышишь, Вероника? Каждый рубль, каждую копейку, абсолютно все! Ты думаешь, этим все закончится? - его голос срывается, и в этом крике столько бессильной злобы, что даже Женя перестает бояться. Мой сын смотрит вслед отцу без страха, только с усталым любопытством, будто наблюдает за незнакомцем, случайно оказавшимся на его пути. – Ты пожалеешь.
Мы ждем, когда все расходятся, и выходим сами. Хочу отвести его в кафе с мороженым, немного отвлечь, потому что чувствую, сын сильно напряжен, и мне это не нравится. Зря я позволила ему пойти со мной. Нельзя поддаваться на этот жалкий детский взгляд. Но перед ним я слабачка.
После зала суда на улице слишком тихо. Нет больше вечно озабоченных адвокатов, нет папок с документами, которые приходилось перечитывать ночами, нет необходимости держать каменное лицо.
Я останавливаюсь на широких ступеньках, и впервые за долгое время вдыхаю воздух полной грудью. Он пахнет недавним дождем и нагретым асфальтом. Казалось бы, самый обычный городской запах, но сегодня он кажется другим. Более чистым. Более свободным. Как будто вместе с решением судьи с плеч свалилась невидимая гора.
Выждав минуту, насладившись этим чувством победы, уже хочу идти в сторону кафе, как я вижу его.
Дмитрий стоит у обочины в парковочном кармашке, непринужденно прислонившись к черному внедорожнику. На нем джинсы и черная рубашка с закатанными по локоть рукавами, обнажившая шикарные руки. На нем нет привычной спортивной одежды, он выглядит чужаком, но мне безумно нравится этот образ. По напряженный позе вижу, что он ждал здесь не пять минут, а гораздо дольше.