Просто удивительно, как одна ночь и две смерти могут изменить мир. Если вчера Зигфрид мог только мечтать о том, чтобы захватить ксантенский замок, то теперь неприступная крепость лежала прямо у его ног и для ее захвата не нужен был меч.
Он старался держаться на втором плане, в то время как Ксандрия решала повседневные вопросы. Официально мир не был заключен, а так как Зигфрид не завоевал страну, то ему не приличествовало ею управлять. Он был уверен, что новая королева станет править вместе с ним и что в их славном будущем Ксантен и Исландия сольются в единое королевство, управляемое королевской парой.
Военачальники обоих войск, в душах которых больше не горел огонь войны, встретились без ненависти и, протянув друг другу руки, обсудили положение. Зигфрид обещал своим солдатам гражданство Ксантена, и измученная земля с благодарностью приняла чужеземцев, которые собирались заниматься земледелием, животноводством и торговлей. Женщины ждали новых мужчин, дети — новых отцов, а солдаты — мира там, где они могли спокойно состариться. Конечно, Ксантен был еще очень далек от исполнения этих мечтаний, но не сулил ли неслыханный конец войны новых надежд?
Зигфрид хотел, чтобы Ксандрия вновь стала доверять ему, и, хотя он мучился из-за смерти Нацрея, его радовал конец войны, благодаря чему удалось избежать дальнейшего кровопролития. Пока королева занималась назначением новых чиновников на важнейшие посты в государстве и отправляла жестоких прихвостней ее отца в изгнание, Зигфрид с ее позволения принялся укреплять замок. Осмотрев склады, он обнаружил огромные запасы провизии, которая вот-вот могла испортиться. Он нашел невероятное количество тканей, без которых ксантенцы мерзли зимой, а также плуги, ржавеющие здесь, вместо того чтобы быть использованными на полях. Он быстро организовал десять групп верных солдат, чтобы те передали излишки двора простым гражданам. Для новоприбывших в Ксантен готовилась пища, им раздавали вина из погребов короля. Молодая королева собиралась править справедливо и милостиво.
Зигфрид и Ксандрия целыми днями напролет пытались навести порядок, чтобы не дать королевству погрузиться в хаос. Сильная рука Вульфгара утратила свою железную хватку, и теперь в ход должно было пойти мудрое планирование.
Вечером одна из придворных дам сказала Зигфриду, что королева просит его явиться в ее личные покои. Зигфрид ответил согласием и, проходя по коридорам, которые он успел изучить за день, продолжал раздавать указания на завтра. При этом он жевал кусок холодного мяса, так как успел проголодаться. Вот уж действительно выдался волнующий день, полный усердного труда.
Он открыл дверь в комнату Ксандрии, по-прежнему погруженный в мысли о том, где же разместить лошадей своих солдат и найти для них сено. Теплый ветер развеял все его мысли. Ему показалось, что двор и насущные проблемы исчезли в одно мгновение, утратив свое значение.
Ксандрия лежала на кровати, и ее нежное обнаженное тело освещали сотни свечей. Ее белоснежная плоть была невинной и в то же время требовательной. Свет отражался в рыжих волосах, а лоно блестело от влаги ярче, чем все сокровища нибелунгов. Несмотря на то что в комнате было тепло, ее соски торчали от возбуждения, словно ожидая губ, которые поцеловали бы их. От лица до кончиков пальцев на ногах королева была намазана ароматическим маслом, и ее кожа пахла розами и вином. И она действительно была королевой. Ее единственное украшение, корона, сверкала, отражая пламя свечей.
Зигфрид подошел к кровати, чувствуя, как в его груди разгорается жестокая борьба: любовь требовала от него насладиться этим зрелищем и не двигаться, дабы не нарушить очарование столь идеальной картины. Зигфрид хотел бы застыть навечно, чтобы смотреть и смотреть на лениво потягивающуюся королеву, осознавая, что он нашел идеал красоты. Но в то же время он чувствовал, что от страсти, разгоревшейся в его теле, появилась нестерпимая боль в чреслах. Тело требовало, чтобы руки взяли то, чем наслаждался его взгляд. Эта раздвоенность была сладкой пыткой такой неизведанной глубины, что у Зигфрида вряд ли нашлись бы слова, чтобы описать свое состояние.
Ксандрия немного приподнялась на кровати и сказала:
— Я видела тебя во сне. — Дрожащий голос королевы выдавал ее волнение.
— Мне тоже рассказали о тебе во сне, — ответил Зигфрид, как и при первой встрече.
Он обошел кровать и оказался рядом с ней.
— Я такая, как ты надеялся? Мое тело достойно твоей любви?
Она спросила это с невинностью честной девушки, которая еще не знает о своей власти над мужчинами.