Рома смотрит на меня, и в его глазах облегчение, такое яркое, что больно смотреть. Его плечи расправляются, будто с них свалился невидимый груз. Губы дрожат, прежде чем сложиться в робкую улыбку, точь-в-точь как в пять лет, когда он разбил вазу и я вместо крика просто обняла его.
- Ты точно не злишься? - он произносит это шепотом, словно боится спугнуть мое хорошее настроение
- Точно.
Он вдруг обнимает меня так крепко, что я на секунду теряю равновесие. Его голова утыкается мне в плечо, и я чувствую, как его дыхание опаляет шею.
- Ты лучшая мама, - эти слова обжигают сильнее, чем пар от кастрюль. Сердце сжимается так сильно, что на мгновение перехватывает дыхание.
- По какому поводу телячьи нежности? – наше тихое уединение прерывает Марк.
Я чувствую, как Рома напрягается всем телом, его пальцы впиваются мне в бока. Но в груди, несмотря ни на что, у меня тихое, почти радостное удовлетворение, которое я тщательно скрываю за маской безразличия.
Значит, Тимофей справился.
Марк злится.
А злой человек - это человек, который ошибается.
Но сына я ему на расправу и спуск гнева не отдам.
Хочет орать, пусть выберет противника по зубам.
Глава 21
Глава 21
Альбина
- Я услышу ответ, или это тайны Мадридского двора, которые отцу знать необязательно? – продолжает звериться Марк, его голос режет слух, как наждачная бумага. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Еще немного, и я сама сорвусь, но нет, не сейчас. Не перед сыном.
- Подрался в школе, - все же говорит Ромка, глядя куда-то через плечо Марка. Его голос дрожит, будто он боится, что слова застрянут в горле. - Директриса маму вызвала.
Марк медленно растирает лицо ладонями и что-то бурчит, но жест красноречивей любых слов. «Как вы меня достали», вот что в нем.
- Отлично. У меня не сын, а неудачник, - тихо говорит Марк, и в этой тишине каждое слово режет, как нож. - Не может даже одноклассника подавить, чтобы тот не жаловался директору.
Рома напрягается. Я чувствую, как его дыхание становится частым, прерывистым. Кладу руку ему на плечо и чувствую, как мышцы напряжены до предела.
- Иди в комнату, - говорю мягко, но так, чтобы не осталось сомнений, это не просьба, но сын не двигается. Его глаза широко раскрыты, в них мелькает что-то между страхом и упрямством. - Ром, нам с папой поговорить надо, это ненадолго, ужин через сорок минут.
- Да, поступай как маменькин сынок, - наливая в стакан воду из холодильника, бросает Марк. Вода плещется, капли падают на пол, но он даже не замечает.
- Это не так, Ром. Просто взрослым надо поговорить.
Сын сомневается еще немного, его взгляд мечется между мной и Марком, будто он пытается понять, кто из нас сейчас опаснее. Но в конце концов он отрывается от меня, и шаркая носками по полу, со сгорбленной спиной, будто ждет удара, уходит.
Когда дверь на втором этаже захлопывается, я поворачиваюсь к Марку.
- Какого черта ты срываешься на сыне из-за своего дерьмового настроения? Он в чем перед тобой виноват? Нет, - достало, сейчас можно ненадолго отпустить себя. - Если тебя кто-то где-то разозлил, это не повод срываться на домашних, - почти кричу на него.
Голос рвется наружу с хриплым скрежетом, оставляя после себя металлический привкус ярости. Кухня, еще минуту назад наполненная уютным ароматом тушеного мяса, теперь кажется тесной, губящей души и надежды.
- Ничего, Рома не сахарный, не растает. И нечего его так баловать, а то не сын, а тряпка вырос. Ты его испортила.
Вода из его стакана еще сильнее проливается на пол, но он снова этого не замечает, хотя влага прошлась по его пальцам, я заметила.
Я смотрю на эти пятна, на его перекошенное от злости лицо со сведенными бровями, стиснутыми челюстями, ноздри раздуваются, как у разъяренного быка, и понимаю: этот человек мне чужой. Совсем. Остатки любви, теплившиеся где-то в глубине, теперь окончательно превратились в прах, который пора развеять, чтобы не занимал место на полке.
- Где ты сам пропадаешь, когда так нужен сыну? - спрашиваю, давя на больное, тыкая его носом, как котенка в ссанку мимо лотка, чтобы понял, за что огребает и хоть немного воспитался. - Если хочешь, чтобы он вырос мужиком, может, стоит показать ему, как это - быть им, объяснять, а не наезжать на него в дело и без дела?
Его передергивает. Как же, усомнилась прямым текстом, что мужик. Ничего, наличие причиндалов не делает его мужиком. Я могу тоже в магазине яиц купит, с добрых пару десятков, и что, будем яйцами мериться?