Ее слова звучат нелепо. Я вижу, как Алина незаметно набирает номер телефона, вероятно, собираясь вызвать полицию, но останавливаю ее едва заметным жестом. Вдыхаю глубоко, чувствуя, как лавандовый аромат смешивается с адреналином в крови.
- Ты сошла с ума, - говорю спокойно, хотя пальцы сами сжимаются в кулаки. Ногти впиваются в ладони, но эта боль помогает сосредоточиться. - Я не имею никакого отношения к твоей аварии. И если ты еще раз подойдешь ко мне ближе, я выбью судебный запрет на приближение. Нарушишь, сядешь. Поняла?
Ира закатывает глаза, ее губы искривляются в гримасе, полной ненависти. Она делает шаг вперед, и я вижу, как ее руки дрожат не только от злости, в них читается отчаяние, но сейчас мне не до сочувствия.
- Какая же ты гадина... - шепчет она, но в тишине спа-центра это звучит громко и четко. - Неудивительно, что Марк в камере повесился. Это ты его довела. Ты всех доводишь!
Чувствую, как что-то внутри замирает, не боль, а скорее оцепенение, но не даю этому чувству прорваться наружу, держу лицо несмотря на то, что где-то в глубине души шевелится червячок сомнения, а вдруг правда я... Нет, черт возьми, нет!
- Уходи, - говорю тихо, но так, чтобы каждое слово прозвучало как приговор. Мой голос не дрожит, и это меня успокаивает.
- Сдохни в адских муках, Альбина за свою жестокость! - кричит она, разворачивается и выбегает, хлопнув дверью так, что стеклянная перегородка дрожит. В воздухе остается шлейф ее дешевых духов и тяжелой ненависти.
Даже девочки не решаются заговорить. Алина замерла с телефоном в руке, Катя прикусила губу. Я медленно выдыхаю, чувствуя, как дрожь в руках постепенно уходит. Смотрю на рассыпанные ручки и понимаю, что нужно привести все в порядок, но сначала глубокий вдох, выдох, еще один...
И тут дверь снова открывается, на этот раз гораздо спокойнее.
- Альбина? - в проеме появляется Дамир с огромным букетом роз. Его улыбка гаснет, когда он видит мое лицо. - Что случилось? Все в порядке? От вас тут сумасшедшая выбежала сыпля проклятия.
Я вижу, как его взгляд мгновенно становится острым, как у хищника, уловившего опасность. Плечи напрягаются, он готов броситься на защиту.
- Все нормально. Это Ира, - отвечаю, замечая, как он резко меняется во взгляде, явно желая выйти за ней и приволочь обратно, чтобы извинилась.
Знаю я его, успела изучить за полгода знакомства и месяц отношений.
Этот мужчина не потерпит, чтобы кто-то обижал тех, кто ему дорог.
- Это мне? – тяну руки к букету, выходя из-за стойки и переключая внимание. – Они чудесны, спасибо.
- Альбин, точно все в порядке? - он не отвлекается на благодарности, его глаза все еще сканируют мое лицо в поисках следов расстройства.
- В полном, - отвечаю и забираю букет, наслаждаясь запахом цветов. Аромат роз перебивает остатки напряжения, и я понимаю, что Дамир другой.
В нем слишком много мужества и силы, и слишком мало той хитрости, которую я видела в Марке с самого начала.
- Куда ты сегодня собрался меня утащить?
- Сегодня с Ромкой, все в кино. Надо парню показать, что мне не только его мама нужна, а то заревновал. Тебя ко мне, меня к тебе.
- Ахаха, тогда вперед, - смеюсь, и это смех облегчения, смех человека, который наконец-то может позволить себе быть слабым, зная, что рядом есть тот, кто подхватит.
Дамир берет меня за руку, и его ладонь кажется такой надежной после всего этого кошмара. Девочки переглядываются и улыбаются, они уже привыкли к этим визитам, а я понимаю, что, возможно, наконец-то заслужила это простое человеческое счастье.
Эпилог
Эпилог
Альбина
Вечерний пруд, отражает последние лучи солнца, смешиваясь с темнеющей синевой неба. Воздух наполнен запахом водорослей и свежескошенной травы с берега, а поверхность воды такая неподвижная, что кажется, если дотронуться, она разлетится на тысячи осколков.
Лодка тихо покачивается на воде, будто дышит в такт нашему молчанию, ее поскрипывающие деревянные борта напоминают мне детство, когда мир был проще и добрее.
Я закидываю руку за борт, пальцы скользят по прохладной воде, оставляя за собой мелкие круги, которые тут же исчезают, будто и не было.
Дамир сидит напротив, весла давно убраны, мы просто дрейфуем посреди этого зеркального мира, где небо и вода сливаются воедино. Его глаза в этом свете кажутся темнее, глубже, и в них что-то такое, от чего сердце сжимается, а в груди появляется это знакомое тепло, которое я так долго боялась признать.