Я наблюдаю, как Ромка печатает сообщение, вежливое, без упреков. Такому тону его научил отец для деловой переписки. Ирония ситуации обжигает сильнее горячего чая. С родным отцом он ведет себя, как с посторонним, а ведь мы и правда уже давно чужие.
- Мам, ты попробовала начинку? - Рома указывает вилкой на торт, меняя тему, когда отправляет сообщение. - Я добавил немного апельсинового ликера, как в том ресторане.
- Вкусно, - автоматически отвечаю, хотя во рту только горечь предательства.
- Кстати, - он вдруг оживляется, - папа говорил, что в следующем месяце хочет взять меня с собой в командировку за границу, на выставку оружия, - его глаза блестят, а у меня на сердце резкая тревога. Мне никто ничего об этом не говорил, я впервые слышу. Он что, решил украсть у меня сына? Не отдам. У него есть другой, а у меня всего один. - Если, конечно, у него не сорвется эта сделка.
- Это... Замечательно, - выдавливаю, но кто бы знал, чего мне стоит это мнимое спокойствие. - Ты давно хотел съездить, но вы мне не говорили.
Рома улыбается той самой улыбкой, которую я так любила у его отца в начале наших отношений. Теперь она вызывает только тошноту.
- Да он это сегодня случайно обронил. Надеюсь вспомнит, - а я, что нет.
Когда мы заканчиваем ужин, точнее, его имитацию, я остаюсь одна в гостиной. Смотрю на недоеденный торт, на свечи, которые так и не зажгли. На пустую тарелку, которую так и не занял "виновник торжества".
Я убираю все, отправив готовившего сына отдыхать, но эта суета спасает ненадолго. Стоило все закончить, как тишина в доме стала слишком тяжелой.
Иду в спальню и сажусь на край нашей с Марком кровати, пальцы впиваются в шелковое покрывало, оставляя морщины на идеально отглаженной поверхности. Я жду. Смотрю на часы на тумбочке, позолоченные, подарок на десятую годовщину.
Двадцать три сорок семь.
На телефоне ни пропущенных звонков, ни сообщений, только обои с нашей семейной фотографией, сделанной четыре года назад в Сочи. Мы все трое улыбаемся. А после той поездки все пошло рушится.
Подхожу к окну, резко дергаю штору. Шуршание ткани кажется мне слишком громким. Двор пуст, освещен лишь одним уличным фонарем, который мигает, готовый погаснуть. Ни света фар его машины, ни звука двигателя, ничего. Пустота.
- Ну конечно, - шепчу я, и мое отражение в стекле корчит мне гримасу. - Где же тебе быть сегодня, как не на дне рождения сына, который так символично совпал с нашим днем.
А ведь я помню, что Ира говорила роды начались раньше срока. Уж не она ли все еще тогда подстроила? Нет, не хочу гадать. Мне нужно знать точно, и я все узнаю, как бы больно не было. Мне нужно знать за что и как мстить.
Не в силах сидеть сложа руки, спускаюсь по лестнице, держась за перила. Дубовые ступени скрипят под босыми ногами. Внизу пахнет полиролью и свежими розами, Рома поставил их в вазу перед уходом спать, и эти атрибуты праздника не радуют.
Прохожу мимо букета прямо в кабинет, пока еще муж. Вот она, его святая святых. Дверь как всегда приоткрыта. Он всегда оставляет ее так, будто в любой момент готов вернуться к работе.
Вхожу, и меня обволакивает знакомый запах, кожа дивана, дорогой одеколон, книги. На столе идеальный порядок. Папки с документами, аккуратно разложенные по цветам. Дорогая ручка, подаренная мной на последний день рождения на своем месте.
И его ноутбук, тонкий, серебристый, всегда безупречно чистый. Вот он то мне сейчас и нужен.
Осторожно приподнимаю крышку. Экран вспыхивает синим светом, слепящим в темноте. Запрос пароля. Замираю от неожиданности. Раньше он никогда не ставил пароль на домашний компьютер. Значит ему теперь есть, что скрывать.
От нервов прикусываю ноготь, гадая, что он поставить. Буквы, цифры, что? Мой день рождения? Ну да, н мне изменяет и меня на пароль? Бред. Ирину дату? Тоже сомневаюсь. Ну не такой он человек. Хотя, судя по второй семье три года, которую ловко скрывал, я не знаю какой он человек.
- Что же ты придумал, Марк?
Я закусываю губу до боли. Пальцы замирают над клавиатурой. В голове всплывает картина, которую видела сегодня, счастливое лицо моего мужа, обнимающего другого ребенка.
- Антон... – имя срывается с губ, словно на меня снизошло озарение, и мои пальцы будто сами набирают "Anton0305".
Экран оживает, рабочий стол загружается. Вошла. Вот вам и семья.
Ноутбук погружается и на рабочем столе, который раньше был девственно чист, сейчас завален папками, словно хозяин пытается что-то за хламом скрыть. Но не получится. Я открываю методично папку за папкой.